Споры об Апостольском символе

Принуждение было единственным средством, которым пользовалось правительство для своих фискальных целей. Период свободной торговли, свободного труда прошел. Остановились на мысли организовать труд, но организовать путем принуждения. Между тем как положение рабов улучшалось и смягчалось, все прочие классы становились рабами. С самого начала императорского периода развилась и утвердилась сложная система натуральных повинностей. Податные классы должны были доставлять все, что нужно, для армии: они должны были давать хлеб для войск, материю для одежды, обоз для передвижения войск и пр. Со времен Константина Великого многие стали стремиться к тому, чтобы так или иначе достигнуть освобождения от этого рода повинностей. Следствием этого было то, что, действительно, несколько классов народонаселения достигли своей цели (иммунитета), а именно: придворные чиновники, арендаторы казенных владений, иерархические лица (и церковные имущества), профессора и все граждане новой столицы — Константинополя. Тем, кому не удалось отделаться от вышеупомянутых повинностей, стало еще тяжелее. Государство строгими законами и под угрозой тяжких наказаний все податные классы обязало однажды и навсегда известного рода повинностями, разделив их на общества или союзы. При этом дети наследовали от отцов то занятие, какое им предписало государство. Возникло одно из характерных явлений государственного хозяйства: так как дети наследовали от отцов принадлежность к известному роду занятия, то формально возникли касты. Если посмотрим на высшие сословия в государстве, то и они в некотором отношении испытали на себе тяжесть этого рода государственного хозяйства. Высшие сословия принуждались принимать на себя должность претора; таких преторов в Риме полагалось двое, а в Константинополе — трое. Должность претора сама по себе не имела никакого значения, но с ней соединялась очень неприятная обязанность устраивать общественные игры за свой счет, так как эти игры принадлежали к составу той общественной помпы, которой окружало себя правительство. Для игр нужны были актеры и комедианты. Поэтому комедиантам запрещено было покидать их ремесло. Они должны были навсегда оставаться комедиантами, а их дети обязательно наследовали занятие отцов. Если даже они хотели сделаться христианами, — а это можно было сделать, если они откажутся от своего занятия, — то и этот шаг в их жизни был обставлен множеством затруднений. Появляется общество или корпорация, выход из которой сделался невозможен. Моряки, которые доставляли пшеницу в Константинополь и Рим, всякого рода хлебопеки, рыбаки и работники, труд которых обеспечивал потребности войска, — все они образовали корпорации, из которых выход был строго воспрещен, и сын становился тем же, кем был отец.

Что должность декурионов, эта прежде почетная должность, стала делом принуждения, об этом было замечено выше. Как декурион был прикреплен к своей должности, так колоны, т. е. крестьяне в селах, прикреплены к земле. Колоны частью были лицами свободными, частью рабами, тем и другим крупные землевладельцы уступали клочки своих владений для обработки при условии платы за это натурой. Доныне было так, что свободные из числа колонов, если хотели, могли покидать свои участки и искать другие, выгоднейшие для них, а рабы могли быть продаваемы своими господами. Фискальный интерес государства, требовавший, чтобы какие–либо поля не избежали положенной на них подати, побудил правительство мало–помалу прикрепить колонов к земле. Сначала было запрещено помещикам продавать своих рабов с правом для них покинуть одну провинцию и поселиться в другой, а затем и вообще запрещена была продажа рабов. Рабы–колоны могли поступать в продажу лишь вместе с полем, какое они обрабатывали. Для них, конечно, это составляло некоторое облегчение в их положении. Они из рабов делались крепостными земледельцами. Но в то же время и свободные колоны сделались крепостными. Они обязаны были не покидать тех полей, какие обрабатывались ими. Таким образом, замерло свободное движение, свободная перетасовка экономических сил. Каждый крепкими цепями был прикован к тому месту, которое он раз занял, а те повинности, какие он нес, стали для него еще тяжелее. Что в таком государстве не могли процветать ни ремесла и торговля, ни промышленность и земледелие, что свободное движение, живой обмен сил, характеризовавшие первые века императорского периода, заменились застоем, — это доказательства не требует.