Читаем Споткнуться, упасть, подняться полностью

Приходилось носить ужин Роберту на подносе и сидеть с ним, пока он ел. Приходилось проветривать комнату. Приходилось смотреть письма и сообщения по вечерам, когда Роберт засыпал. Приходилось пить кофе, чтобы не заснуть самой. Приходилось замирать и прислушиваться, когда она слышала, как Роберт шаркает наверху. И когда однажды она услышала глухой стук падения в туалете, пришлось бежать туда и выламывать дверь. Удивительно, как легко подался замок. Теперь придется чинить дверную коробку. Роберт лежал на полу между стеной и унитазом. Брюки были спущены к лодыжкам. По ноге сзади был размазан кал, лицо испачкано рвотой. Анна не могла его поднять. Она спросила, может ли он упереться в пол и встать, и он завыл. Она схватила полотенце и вытерла ему лицо, испугавшись, что муж задохнется. Попыталась тащить его по полу, но сдвинуть тяжелое тело было невозможно. Пришлось бежать за телефоном и звонить Бриджит, извиняться за поздний звонок и просить помощи, и подруга пообещала, что приедет немедленно. В ожидании Анна пыталась помыть Роберта; вытерла его между ног теплой фланелью и высушила полотенцем, другой тряпочкой вымыла ему лицо, почистила волосы и бороду, прополоскала рот холодной водой. Положила под голову подушку и накрыла его одеялом. Много времени заняло, чтобы очистить бороду от рвоты. Закончив, она села рядом с ним на пол, вклинившись между унитазом и раковиной, держа его за руку и гладя по голове. Он несколько раз сжал ей руку, громко помычал и заснул.

8 _

Нужно научить Роберта ходить по лестнице, настаивала Бриджит. Не можешь же ты позволить ему провести остаток жизни в спальне. Ведь врачи сочли его готовым к выписке из больницы. Тебе нужно просто немного его подтолкнуть. Анна распахнула занавески и сказала мужу, какое сегодня прекрасное утро. Солнце стояло уже высоко, и она собиралась поработать в саду. Она постелила одеяло на скамью. Не желает ли он выйти и посидеть на улице?

Роберт взглянул на нее и пожал плечами. Теперь у него была причина не отвечать ей, если он не хотел.

— Труд. Труд, ноги. Ноги. Труд.

— Я знаю. Знаю, что трудно. Но надо постараться. Врачи говорят, что тебе необходимо двигаться. Нужно пересиливать себя.

— Не кака.

— Знаю, тебе кажется, что никак не получится, но все же.

Он водил рукой перед лицом, что все еще было легче, чем покачать головой или произнести «нет».

— Не кака, — повторил он.

Анна посмотрела на него, и муж выдержал ее взгляд. Он часто дышал.

— Роберт. Я не собираюсь ссориться. Я не хочу, чтобы мы ссорились. Но я приготовила обед и не понесу его наверх.

Она повернулась и вышла из комнаты. Пошла в ванную, брызнула себе в лицо холодной водой и, уткнувшись в сложенное полотенце, закричала.

Когда Анна вернулась в комнату, он поднял руки, и она помогла ему пересесть на стул. На площадке она засомневалась. Лестница внезапно показалась очень высокой. Если Роберт потеряет равновесие, она не сможет его удержать. Обеими руками он схватился за поручень. Передвинул одну ногу на край ступеньки. Анна наклонилась вперед и переставила ее на следующую ступеньку. Он перенес вес тела на эту ногу и переместил вторую, поставив ее рядом.

— Вот так. Вот так. У тебя все получится, Роберт.

Он уже тяжело дышал. Но поставил ногу на следующую ступеньку.

_

«Мне тяжело говорить, но я тебя понимаю. Мне тяжело». Труд, труд. «Мне тяжело говорить». Говорю труд. «Но я тебя понимаю». Говорю труд, но я пони. Майя.

_

Новый логопед Лиз пришла на первое занятие. Говорила она тихим голосом, но слова произносила очень четко. Она была старше своей коллеги из больницы и казалась более вальяжной. Лиз сообщила, что получила записи других врачей и хочет пойти новым путем. По ее словам, она решила работать с Робертом по «коммуникативной методике». Использовать способы, которые помогут ему обойти языковые барьеры. Она жестами показала, как кто-то перебирается через забор или огибает его, и Роберт кивнул. Лиз многое изображала пантомимой и поощряла пациента делать то же самое. У него же самого к этому душа, похоже, не лежала.

Они сидели за кухонным столом. Логопед разложила папки с записями и обучающими материалами. Анна заваривала чай. Лиз сказала, что хочет начать с элементарного.

— Вы не возражаете, Роберт?

— Да, да, конечно.

— Спасибо, Роберт. Итак. В первую очередь у нас есть вопросы, на которые следует отвечать «да» или «нет». Если у вас не получается произнести «нет», просто поднимите руку. Можем начать?

— Да, да, конечно.

— Ваше имя Роберт?

— Да, да.

— Ваше имя Питер?

Роберт поднял руку, кивая.

— Хорошо. Теперь: завтрак бывает до обеда?

— Да, да, еще бы.

— В машину помещается больше людей, чем в автобус?

Роберт снова поднял руку.

— Поместятся ли десять обручальных колец в обувную коробку?

— Ха! Черт. Десять! Десять! Так, так, да. Да.

— Отлично, спасибо, Роберт. Теперь я назову три слова и попрошу вас их запомнить. Не волнуйтесь, если не удастся произнести их правильно.

— Черт!

— Итак, посмотрим. Три слова, слушайте: гулять, солнце, красный. Можете повторить?

— Черт! Да, да! Глядь. Глядь. С-с-с, сальце. Красный. Черт!

Перейти на страницу:

Похожие книги

Адриан Моул и оружие массового поражения
Адриан Моул и оружие массового поражения

Адриан Моул возвращается! Фаны знаменитого недотепы по всему миру ликуют – Сью Таунсенд решилась-таки написать еще одну книгу "Дневников Адриана Моула".Адриану уже 34, он вполне взрослый и солидный человек, отец двух детей и владелец пентхауса в модном районе на берегу канала. Но жизнь его по-прежнему полна невыносимых мук. Новенький пентхаус не радует, поскольку в карманах Адриана зияет огромная брешь, пробитая кредитом. За дверью квартиры подкарауливает семейство лебедей с явным намерением откусить Адриану руку. А по городу рыскает кошмарное создание по имени Маргаритка с одной-единственной целью – надеть на палец Адриана обручальное кольцо. Не радует Адриана и общественная жизнь. Его кумир Тони Блэр на пару с приятелем Бушем развязал войну в Ираке, а Адриан так хотел понежиться на ласковом ближневосточном солнышке. Адриан и в новой книге – все тот же романтик, тоскующий по лучшему, совершенному миру, а Сью Таунсенд остается самым душевным и ироничным писателем в современной английской литературе. Можно с абсолютной уверенностью говорить, что Адриан Моул – самый успешный комический герой последней четверти века, и что самое поразительное – свой пьедестал он не собирается никому уступать.

Сьюзан Таунсенд , Сью Таунсенд

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Проза прочее / Современная проза
Айза
Айза

Опаленный солнцем негостеприимный остров Лансароте был домом для многих поколений отчаянных моряков из семьи Пердомо, пока на свет не появилась Айза, наделенная даром укрощать животных, призывать рыб, усмирять боль и утешать умерших. Ее таинственная сила стала для жителей острова благословением, а поразительная красота — проклятием.Спасая честь Айзы, ее брат убивает сына самого влиятельного человека на острове. Ослепленный горем отец жаждет крови, и семья Пердомо спасается бегством. Им предстоит пересечь океан и обрести новую родину в Венесуэле, в бескрайних степях-льянос.Однако Айзу по-прежнему преследует злой рок, из-за нее вновь гибнут люди, и семья вновь вынуждена бежать.«Айза» — очередная книга цикла «Океан», непредсказуемого и завораживающего, как сама морская стихия. История семьи Пердомо, рассказанная одним из самых популярных в мире испаноязычных авторов, уже покорила сердца миллионов. Теперь омытый штормами мир Альберто Васкеса-Фигероа открывается и для российского читателя.

Альберто Васкес-Фигероа

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Современная проза
Точка опоры
Точка опоры

В книгу включены четвертая часть известной тетралогия М. С. Шагинян «Семья Ульяновых» — «Четыре урока у Ленина» и роман в двух книгах А. Л. Коптелова «Точка опоры» — выдающиеся произведения советской литературы, посвященные жизни и деятельности В. И. Ленина.Два наших современника, два советских писателя - Мариэтта Шагинян и Афанасий Коптелов,- выходцы из разных слоев общества, люди с различным трудовым и житейским опытом, пройдя большой и сложный путь идейно-эстетических исканий, обратились, каждый по-своему, к ленинской теме, посвятив ей свои основные книги. Эта тема, говорила М.Шагинян, "для того, кто однажды прикоснулся к ней, уже не уходит из нашей творческой работы, она становится как бы темой жизни". Замысел создания произведений о Ленине был продиктован для обоих художников самой действительностью. Вокруг шли уже невиданно новые, невиданно сложные социальные процессы. И на решающих рубежах истории открывалась современникам сила, ясность революционной мысли В.И.Ленина, энергия его созидательной деятельности.Афанасий Коптелов - автор нескольких романов, посвященных жизни и деятельности В.И.Ленина. Пафос романа "Точка опоры" - в изображении страстной, непримиримой борьбы Владимира Ильича Ленина за создание марксистской партии в России. Писатель с подлинно исследовательской глубиной изучил события, факты, письма, документы, связанные с биографией В.И.Ленина, его революционной деятельностью, и создал яркий образ великого вождя революции, продолжателя учения К.Маркса в новых исторических условиях. В романе убедительно и ярко показаны не только организующая роль В.И.Ленина в подготовке издания "Искры", не только его неустанные заботы о связи редакции с русским рабочим движением, но и работа Владимира Ильича над статьями для "Искры", над проектом Программы партии, над книгой "Что делать?".

Афанасий Лазаревич Коптелов , Виль Владимирович Липатов , Дмитрий Громов , Иван Чебан , Кэти Тайерс , Рустам Карапетьян

Фантастика / Советская классическая проза / Современная русская и зарубежная проза / Современная проза / Cтихи, поэзия / Проза
Книжный вор
Книжный вор

Январь 1939 года. Германия. Страна, затаившая дыхание. Никогда еще у смерти не было столько работы. А будет еще больше.Мать везет девятилетнюю Лизель Мемингер и ее младшего брата к приемным родителям под Мюнхен, потому что их отца больше нет – его унесло дыханием чужого и странного слова «коммунист», и в глазах матери девочка видит страх перед такой же судьбой. В дороге смерть навещает мальчика и впервые замечает Лизель.Так девочка оказывается на Химмель-штрассе – Небесной улице. Кто бы ни придумал это название, у него имелось здоровое чувство юмора. Не то чтобы там была сущая преисподняя. Нет. Но и никак не рай.«Книжный вор» – недлинная история, в которой, среди прочего, говорится: об одной девочке; о разных словах; об аккордеонисте; о разных фанатичных немцах; о еврейском драчуне; и о множестве краж. Это книга о силе слов и способности книг вскармливать душу.

Маркус Зузак

Современная русская и зарубежная проза