Справиться с мечом

— За вонь — нет, — улыбнулся предводитель, — могли бы и не вонючий способ выбрать с ними разделаться. И ещё хорошо, что они несъедобны, а то вычли бы с вас за испепеление ценного мяса.

— Вот не надо тритону щуку сватать, — парировал Мих, — кто б их на нас выгнал, если бы ими питаться можно было…

— Ладно, — сдался гном, — плату обговорить можно будет. Прошу. Можете следовать за мной. Ребята, разберитесь здесь, а я провожу вниз дорогих гостей.

Метров через сто мы свернули в боковой коридор, где могли идти только по двое, спустились по ступенькам — я насчитал их сто шестьдесят восемь — и оказались перед массивной железной дверью, сильнее всего смахивающей на сейфовую, столько на ней было колёсиков, ручек, кнопок и рычагов. Мужик загасил факел, повертел какие-то рычаги, покрутил колёсики, и минуты через две её открыл. За дверью стоял натуральный грузовой лифт — человек на двенадцать. Так что мы все там поместились, и ещё место осталось. Мало того — под потолком горели лампочки. Маленькие, синеватого оттенка, но света они давали вполне достаточно, чтобы не свихнуться в полной темноте.

Фима кинул оценивающий взгляд на лампочки и спросил:

— Магия? Технология?

— Плесень, — коротко пояснил гном. — Удобно и экономично.

— Хорошо, — разъяснил Фима, — значит, я могу своё освещение оставить — в конфликт не войдёт.

Мы вошли в лифт, гном снова покрутил рычажки, дверь закрылась и мы поехали вниз.

— На какой энергии он едет? — спросил я.

— На водяной, — ответил гном.

Я не понял и вопросительно посмотрел на Миха.

— Элементарно, — пояснил меч. — Течёт речка, крутит колёсико, магнитик стоит, ничего не напоминает? Поскольку энергия из реки берётся, то водяной называется…

— Э… — обалдел я, — но тут же технологии нужны, это… провода, мотор, трансформатор, изоляция…

— Главное, реки есть, а технологии у них на высоте, хоть и глубоко под землёй, — засмеялся Мих, — но это не единственный источник энергии, рога они туда же приспосабливают.

— А как же тогда единорожья энергия называется? — заинтересовался я.

— Непорочная, — ответил наш провожатый, — потому что с рогами только непорочные девы и юноши работать могут.

— Так тут же их днём с огнём… — начал было я, но Мих чувствительно ткнул меня в бок, и я заткнулся.

— Повелитель пришёл из другого мира, — пояснил он побледневшему гному, — и хотел сказать, что высокая мораль гномов стала известна даже ему в верхних землях за столь короткий срок пребывания, и если наверху всем гномьим девственникам поручить ходить днём с огнём факелов, то их свет проникнет даже на самые нижние ярусы вашего государства!

Гном разжал кулаки и перевёл дыхание.

Сколько ехали вниз, сказать сложно — минут десять. Лифт ехал отнюдь не плавно и бесшумно, он скрежетал и вздрагивал, но в пределах допустимого. Главное, чтобы отсюда выход помимо этого лифта был — а ну как его заклинит, что тогда? Так на всю жизнь и остаться в этом бомбоубежище?

Остановились и вышли в широкий коридор, освещённый всё теми же плесневелыми лампочками. Прошли шагов двадцать, упёрлись в ещё одни ворота. Гном что-то где-то нажал, створки разъехались, и мы шагнули на широкую площадь. Совершенно нормальную площадь, если не считать того, что метрах в тридцати над головой маячил потолок, а не небесный свод. Горели фонари — с виду обычные, электрические. Потолок отсвечивал синеватым — плесенью покрыли, скорее всего. Взгляд упирался в стоящие по бокам… не дома, а лестницы и двери в горе, ведущие наверх и внутрь. Окна даже есть — кто-то, значит, из них сюда смотрит. С площади расходилось несколько дорог — только они имели вид очень широких коридоров. В центре стоял величественный бронзовый памятник длинноволосому и бородатому богатырю-философу. В левой руке мужчина держал раскрытую книгу, правой опирался на отполированный до блеска обнажённый меч.

— А… — ахнул Фима, — значит, легенды не врут… Памятник Великому Аледеру… слышал, не верил… только ради этого стоило сюда спуститься! Мих, а Аледер на себя похож? Он так и выглядел? И не ты ли это у него в руке?

— Угу, очень похож, — согласился Мих, — и Аледер действительно на меня опирается. Знал бы ты, как меня это раздражает! Надо ж было додуматься… Я меч, а не трость и не костыль! Но не выламывать же мне свой образ из постамента, не поймут…

При этих словах наш провожатый осторожно на Миха обернулся, но ничего не сказал.

— А чтобы никто не усомнился и не забыл, что это он, — захихикала Роксана, — там на клинке ещё гравировочка должна быть. Я, правда, здесь первый раз, но Мих рассказывал. Обязательно посмотрю и повосхищаюсь! Главное, отполировали-то как! Мих, ты там весь сверкаешь, прям меч света!

Мих скривился.

— Не переживай, — утешил его Фима. — Считай, что это овеществлённая метафора — они хотели показать, что в тебе он находил поддержку и опору — в переносном смысле.