Справиться с мечом

— Фима? Фима мило улыбнулся, сказал, что крайне заинтересован открывшимися перспективами, взял его за рукав, потребовал рабочий кабинет, раз он такой крутой, пачку листов бумаги, чернильницу и перья, попросил изложить всё в письменном виде — он привык проверять визуально, что ему предлагают, и сказал, что ему надо немного подумать и всё просчитать. А также уточнить кое-какие параметры и константы… А почему ты не спрашиваешь, что ему предложили?

— Я это знаю.

— Не переживай, его величество поумнее всех нас, вместе взятых. Думаю, он и отпор ему дать сможет, нет? Но подстраховать бы надо… Нет, ну как ты его, а?

— Куда Фима пошёл?

— Туда.

— Сам идти в состоянии?

— Дойду. Возьмёшь меня с ними беседовать? Это… с тобой не страшно. Может, пригожусь.

Ага, пригодишься — опять тебя в чувство приводить.

— И вообще — вдруг ещё один придёт?

Вот это уже ближе к действительности. Поэтому и пойдём короля нашего новоиспечённого все вместе искать.

Его величество нашлось через полчаса — в полной имитации рабочего кабинета, за столом с кипой исписанных бумаг. Весь кабинет был завален справочниками, пособиями и распечатками на всевозможных языках. Напротив сидел звездочёт и тоскливо озирался.

Глава 25. В болоте русалок не ищут

Понедельник — среда.

Его величество нашлось через полчаса — в полной имитации рабочего кабинета, за столом с кипой исписанных бумаг. Весь кабинет был завален справочниками, пособиями и распечатками на всевозможных языках. Напротив сидел звездочёт и тоскливо озирался.

— О, — поднял на нас маг затуманенный взгляд, — наконец-то… Заждался. Мих, Роксана, Виктор, вы мне сейчас потребуетесь. Тийрогидеанс, будьте любезны — стол расширьте, пожалуйста. На пятерых, но лучше с запасом — на восьмерых.

Стол растянулся до размеров аэродрома. Звездочёт по-прежнему находился напротив Фимы и трёх вновь появившихся стульев, но Мих небрежным движением перебросил свой стул на его сторону и уселся рядом, едва не приобняв седобородого мужика за плечи. Роксана подумала и пристроилась слева от меча, уткнувшись подбородком в рукав его куртки. Я занял место рядом с магом — подальше от… о том, кто сидит напротив нас, я предпочитал не думать. И во что он может превратиться — тоже. Достал новоприобретённые часы и принялся тупо смотреть на стрелки.

— Мих, Роксана, — Фима ни на что не обращал внимания, уставившись в пожелтевший свиток, — здесь куча трактатов на языках, которыми я не владею. Посмотрите, какие вы знаете, и попытайтесь перевести. Тийрогид рассортировал их по темам — космологии, атомные физики, теории времени, теории гравитаций, теории фундаментальных взаимодействий, теории информаций, теологии, биологии, микробиологии, отдельно теории генетических кодов магических и немагических рас, ну и так далее — всё по различным мирам и планетарным системам… Всё я не успею, но вы, с вашим опытом и возрастом, — Роксана поджала губы, — могли бы мне помочь — изложить чисто конспективно. Основополагающие моменты выделить сможете — больше пока и не надо. Например, по этим двум трудам — в чём различие подходов авторов к проблеме квантования времени? Тий попытался мне перевести, но запутался в терминологии, у вас должно лучше получиться…

— Э? — обалдел меч. — Ваше величество, с чего вы взяли, что я здесь что-то пойму? Я — холодное оружие, его и изучал… на практике… Если вам удар какой специфический продемонстрировать — всегда пожалуйста, — он ласково улыбнулся окаменевшему звездочёту, — а в такой зауми мне ни в жисть не разобраться…

— Оружие, — согласился колдун. — И хочешь убедить меня, что изменяешь материальную и полевую структуру клинка без тщательно проработанной теории? Крайне сомнительно. На чистой интуиции такие вещи делать нереально… Поработай с трактатами, а? Я ж один отсюда год не вылезу… Тий, подберите и Виктору пару научных трудов по физике и биологии на его языке, ладно?

Звездочёт вздрогнул, сглотнул и вцепился в стул. Потом вскочил, с опаской покосился на Миха и пошёл копаться в куче книг. Меч не шелохнулся, но я был твёрдо уверен — боковым зрением он отслеживает каждое движение. Для меня ничего не нашлось. Я не знал, радоваться этому или печалиться. С одной стороны — буковок родных не увижу, с другой — ностальгия в бараний рог скрутит… С полтора часа Мих с тоской изучал два толстенных кирпича в чёрном и зелёном переплёте, изредка похлопывая звездочёта по спине или по плечу, а иногда поднося ему под нос фолиант и задавая вопросы, которых я не понимал. Не потому что совсем необразован, а потому, что языка такого не знал. Единственное, что я заметил — один из томов был написан справа налево, а другой — сверху вниз.