Справка для президента

Сын же царя Алексея Пётр Великий говорил: «По мне будь крещён или обрезан – едино, лишь будь добр человек и знай дело». Выкресты обер-полицмейстер Петербурга Дивьер, барон Шафиров, братья Веселовские, некрещёные евреи аптекарь Абрам Рут, торговцы Израиль Гирш и Самсон Саломон – верно служили Петру. А жена его, царица Екатерина I приняла 26 апреля 1727 г. Указ «О высылке Жидов из России и наблюдении, дабы они не вывозили с собою золотых и серебряных Российских денег». Указ выполнялся недостаточно ретиво, и огорчённая этим дочь Петра императрица Елизавета в 1742 г. издала ещё один Указ: «Нам известно учинилось, что оные Жиды еще в Нашей Империи, а наипаче в Малороссии под разными видами, яко то торгами и содержанием корчем и шинков жительство свое продолжают, от чего… Нашим верноподданным крайнего вреда ожидать должно. …сего в забвении оставить Мы не хотя, Всемилостивейше повелеваем: из всей Нашей Империи… всех мужска и женска пола Жидов, какого бы кто звания и достоинства ни был… со всем их имением немедленно выслать за границу, и впредь оных ни под каким видом в Нашу Империю ни для чего не впускать; разве кто из них захочет быть Христианской вере Греческого исповедания; таковых крестя в Нашей Империи, жить им позволить, токмо вон их из Государства уже не выпускать». Она, императрица Елизавета Петровна, когда её просили допустить в Ригу еврейских торговцев ради выгоды городу и казне, ответствовала гордо: «От врагов христовых не желаю интересной прибыли». А через 20 лет после Елизаветы императрица Екатерина II Великая впустила в ту же Ригу евреев в обмен на их обещание содействовать заселению собратьями-иудеями Новороссийской губернии.

Екатерина Великая, царица умная и осторожная, не раздражая православный свой народ, исподволь покровительствовала евреям, пользовалась их услугами, в казённых бумагах заменила оскорбительное слово «жид» на «еврей»… Однако она же – возможно, в пику ненавидимой ею Французской революции, одарившей евреев равноправием, - запретила им земледелие, ограничила место их жительства «чертой оседлости», за которой им остались только затхлая «общинная жизнь», скудоумное религиозное образование, мелкое ремесло, нищенская торговля, чахотка, голод, вши…

Большевики шельмовали царскую Россию: «тюрьма народов». Для евреев она была «тюрьмой особо строгого режима». Потому что в российском доме были они ни к чему, незваные гости, которые по пословице русской хуже татарина. По другой пословице: незваному гостю – глодать кости. Это, наверно, о погромах.

Первый состоялся в 1821 г. в городе Одессе. Были убитые. Находившийся в ту пору рядом, в Кишинёвской ссылке, великий Пушкин, всё окрест засекавший зоркостью гения, погрома, если судить по дошедшему до нас его дневнику, не приметил. А ведь не был вовсе равнодушен к евреям: «презренный еврей», «он к жиду-лиходею приходит», «он жида убил, как собаку» – это всё его, Александра Сергеевича, словечки. Страдающие от них интеллигентные пушкинолюбы (а как его не любить?!) вскрикивают, мол, это не он, автор, это его герои жидоедствуют; но вот и сам он, от себя в неотправленном письме к Чаадаеву 19 октября 1836 г. брезгливо морщится: «Вы говорите, что источник, откуда мы черпали христианство, был нечист... Ах, мой друг, разве сам Иисус Христос не родился евреем?.. Евангелие от этого разве менее изумительно?». В набросках предисловия к «Борису Годунову» Пушкин говорит о Марине Мнишек («ужас что за полька»), что она ради трона готова отдаться любому «проходимцу», разделить «отвратительное ложе жида» - это у автора тоже вполне от себя.