Спрятанные реки

Но ведь своё ещё и вкуснее, и полезнее! Те, кто пробовал, понимают, о чём речь. Вот недавно был случай. Зоя Петровна угостила коллегу солёными огурцами и облепихой, и она хранила эти заготовки в незаконном гараже, вместе со своими собственными. Ночью во двор к ним приехал кран, подцепил гараж сверху и увёз, обнажив содержимое. И пока хозяева копошились, кто-то из соседей украл банки с её огурцами и облепихой, а всё остальное не тронули. Разбираются!

– Твоя история, мама, всего лишь иллюстрирует ужасающий уровень преступности и культуры быта в России. Чем тут гордиться, я не понимаю, – ледяным голосом сказала дочь и попрощалась, так как более не имела сил продолжать этот разговор, ею же, кстати, и начатый.

Зоя Петровна и сама понимала, что теперь, когда Олега Леонидовича не стало, ей лучше переехать в Швейцарию – там, наверное, хорошо стареть, мечтательно сказала давняя подруга. На кафедре её ценят, но и удерживать не станут. Всё-таки возраст. И ещё эти проклятые баллы, в подсчитывание которых вылилась современная наука, – все, от лаборанта до академика, вынуждены не столько работать, сколько в этом отчитываться…

Яна в последнее время звонила чуть не каждый день – уговаривала сделать правильный выбор. Александер устал сидеть дома с детьми, его готовы принять на прежнее место работы, но выходить надо чуть ли не в ближайший месяц, а у Яны контракт, а Поля и Марк стремительно забывают русский язык, а Яна, несмотря ни на что, хочет его у них сохранить… В Швейцарии так просто никто сидеть с детьми не станет, а в России у них, между прочим, родная бабушка, которая предпочитает копаться в земле рядом с торфяниками вместо того, чтобы переехать в уютный домик под Базелем!

Занятия с Азаматом прекратились через три месяца – мальчика приняли в школу, а Коля вскоре пропал – из сада и из виду. Зоя Петровна не беспокоилась: значит, дела у него пошли на лад, нет больше нужды бродить по коллективным садам в поисках заработка. Потом заболел Олег Леонидович, и ей вовсе стало не до сада и не до Коли.

Один раз на остановке автобуса, ей показалось, что она видит Колю – узбек в лёгонькой ветровке почему-то стоял под проливным дождём, не решаясь укрыться под козырьком, как все. Поняла свою ошибку, только когда раскрыла зонт над совершенно незнакомым человеком – но даже если он незнакомый, это всё равно не повод бросать его на произвол судьбы.

– Ты о чужих заботишься больше, чем о своих, – говорила Яна.

Почему тот узбек не решался встать под козырёк остановки? Да потому что знал, что он в этой стране «второй сорт» и не имеет права на то, что другим полагается по рождению. Как грустно сказал профессор Турсунов, когда Зоя Петровна позвонила ему, чтобы поздравить с днём рождения, и позвала в гости:

– Лучше уж вы к нам приезжайте, Зоя Петровна. Мы у вас теперь не котируемся. Мы теперь… – и он добавил эпитет, совершенно не подходящий профессорским устам.

Турсунов защищал докторскую в Свердловске, подолгу жил у Камаевых – и гости шли к ним тогда целыми днями то на плов, то на шурпу, то на дымляму. Готовил он сказочно, и маленькая Янка, соскучившись по его стряпне, сердито спрашивала:

– Ну когда уже дядя Азамат приедет? Хочется нормально поесть!

Зое Петровне было сразу и обидно, и смешно это слушать – и ещё смешно за то, что обидно: на кухне Турсунов был звездой первой величины. А как торговался на рынке – хоть кино снимай!

Может, в самом деле съездить в Узбекистан? Зоя Петровна представила себе лицо дочери – её «геральдическое», как мягко подшучивал муж-историк, личико с годами действительно стало похоже своей формой на герб. Остренький подбородок выдавался вниз клинышком, а когда Яна сердилась, ещё и выпирал вперёд. Говорят, у людей с таким подбородком жёсткий характер. Лучше не испытывать их терпение – и не делиться с ними своими смелыми идеями. Тем более что ни в какой Узбекистан она, конечно, не поедет.

Зоя Петровна перевела взгляд на Лану Игоревну – коллега вела машину легко, уверенно, но всё-таки водителя лучше не отвлекать разговорами. Ей нравилась Лана Игоревна – в ней была какая-то старомодная надёжность, а это качество Зоя Петровна ценила в людях первым номером.

Они уже проехали Вторчермет – скоро город закроется, как книжка, за окнами появятся поля и дальние волнистые горы. Александер, зять Зои Петровны, в единственный свой приезд в Екатеринбург настаивал на том, чтобы увидеть Уральские горы – ожидал что-то вроде Альп и был невозможно разочарован, когда Яна показала ему Волчиху и Тёплую.

– Так как вы познакомились с этим Колей, если не секрет, конечно? – спросила Лана Игоревна.

– Никаких секретов. Коля работал у меня в саду, потом я репетировала его сына по русскому. А потом он пропал на несколько лет, и вот совершенно случайно я встретила его на прошлой неделе в автобусе.

«Зоя Петровна! – просиял улыбкой Коля. – А я всё о вас думал!»

«Коля, дорогой, как дела?»

«У меня прекрасные дела, Зоя Петровна, я теперь сам себе начальник – прораб. Строим дом для одних там, недалеко от Курганова. Прямо на берегу Чусовой».