Спроси мое сердце

Рашид глубоко вздохнул и рассказал брату про ошибку в клинике, поездку в Америку и ситуацию, в которую по его воле попала Шеридан. Кадир ответил не сразу — видимо, старался переварить историю вместе со всеми возможными последствиями. Он при всем желании не мог понять, почему Рашид отреагировал так остро. Конечно, Кадир знал, что первая жена брата скоропостижно умерла, но без подробностей, как и почему это случилось. В то время они жили в разных частях света и почти не общались, а инкогнито Рашида позволило ему утаить беременность Дарьи и ее смерть при родах от международной прессы.

— Что ты сделаешь, если она беременна? Женишься на ней? — спросил Кадир.

Рашиду показалось, что слово «женишься» проехалось по его нервам как железо по стеклу.

— А как иначе? Но как только ребенок родится, она оставит его здесь и вернется домой.

— Не знаю, Рашид. — На мгновение старшему брату показалось, что младший улыбается. — Если бы я предложил что-то подобное американке, на которой женат, она бы лишила меня мужского достоинства. Я думаю, немногие женщины готовы согласиться на такой вариант.

— Смотря сколько денег им предложить.

— Ты можешь попытаться. Если она согласится оставить ребенка в Кире и исчезнуть из его жизни, Совет министров не будет возражать против твоей женитьбы на американке. Конечно, им это не понравится, но они смирятся.

— Их мнение по этому вопросу меня не интересует.

Хотя Совет мертвой хваткой держался за традиции, Рашид уже успел указать министрам границы дозволенного. Монархия в Кире не была конституционной, они занимали свои кресла, потому что их туда посадил король. Нравилось это Совету или нет, Рашид оставил за собой право жениться хоть на американке, хоть на цирковой медведице.

— По крайней мере, будь любезен с этой женщиной. Ты с ней любезен?

— Разумеется. — Рашида кольнуло угрызение совести. Он вспомнил обиженный взгляд Шеридан в ответ на его отказ от неформального общения.

Он верил, что у них нет причин знакомиться слишком близко. С другой стороны, если беременность подтвердится, Шеридан как минимум на год станет его женой, и общаться все равно придется. Чем больше он думал об этом, тем больше ему хотелось выть.

— Знаешь что? Я привезу Эмили, — сказал Кадир. — Она составит компанию твоей американке, которая наверняка растеряна и напугана.

Рашид воскресил в памяти сцену в магазине, когда Шеридан распушилась как разъяренная кошка и велела ему убираться вон. Он сомневался, что ее легко напугать.

— Ей нечего бояться. Она — моя гостья.

— Мне кажется, с ее точки зрения, ситуация выглядит несколько иначе, — засмеялся Кадир.

Они сменили тему, немного поговорили о других вещах и распрощались. Рашид вышел на широкий балкон — посмотреть на вечерний город. Минареты тянулись к небу, теплый ветер доносил уличные запахи и звуки, и все это сливалось в ощущение дома. Неожиданно Шеридан Слоан без спроса ворвалась в его мысли вместе с чувством вины. У нее тоже был дом, из которого он ее так бесцеремонно увез. Из-за стремления Рашида любой ценой обеспечить ей безопасность Шеридан оказалась в чужой стране среди незнакомцев.

Не то чтобы он сильно беспокоился за нее, но, если она носит его ребенка, лишние стрессы ей ни к чему. Гораздо разумнее успокоить Шеридан, дать ей почувствовать дружелюбие и гостеприимство. Вздохнув, Рашид принял решение при первом удобном случае пригласить ее на обед. В течение часа он мог быть любезным с кем угодно.

Шеридан проснулась среди ночи, когда в спальне стало прохладно. Потянувшись за сложенным в ногах одеялом, она поняла, что больше не хочет спать. Сказывалась разница во времени — в Саванне был разгар рабочего дня.

Она накинула шелковый халат поверх ночной рубашки, причесалась, почистила зубы.

Всеми принадлежностями для сна и умывания ее снабдили накануне — жаль, что работа над платьями немного затянулась. В гостиной царили темнота и тишина. Включать телевизор Шеридан не захотелось, вместо этого она открыла дверь и осторожно высунула голову в коридор. Охранника на посту не было. Молодая женщина вышла из апартаментов, сама не зная, куда собирается идти дальше. Она ожидала, что ее вот-вот остановят, но, видимо, все, кто мог это сделать, спали.

Дверь в конце коридора оказалась запертой. Шеридан отправилась в обратный путь, заметила боковое ответвление и свернула туда. Этот коридор привел к приоткрытой двери, за которой обнаружилось что-то вроде официальной гостиной. В отличие от комнат Шеридан тут почти не было богатого декора и милой ее сердцу антикварной мебели. Современный интерьер явно предназначался для кого-то, кто предпочитал сухой минимализм.

С широкого балкона тянуло ветром, и Шеридан не устояла перед искушением впервые выйти на свежий воздух. Перед ней мерцали и переливались огни города, а за ними виднелась темная пустыня — как огромный хищник, ждущий момента для нападения. Молодая женщина остановилась у перил, зачарованная зрелищем.