Спроси мое сердце

— Я не это имела в виду. Но мой бизнес важен для меня. Я не могу без предупреждения бросить все на Келли.

— Тем не менее вы это сделаете. — Рашид достал телефон, быстро поговорил с кем-то на арабском и снова обратил на Шеридан холодный взгляд темных глаз. — Я приказал юристам выкупить все ваши кредиты и займы. Как только они это сделают, вы станете моей должницей.

Шеридан почувствовала, как покрывается холодной испариной. Рашид был самым мерзким мужчиной из всех, кого ей доводилось встречать. И самым привлекательным.

Нет. Он воплощал чистое зло.

Шеридан знала, что Рашид не блефует. Его влияния хватило, чтобы получить от клиники конфиденциальную информацию, защищенную законом. Такие могущественные люди не прибегают к блефу.

Рашид мог купить «Праздники Дикси» и сделать с компанией все, что угодно. Закрыть, ликвидировать, оставить сотрудников без работы. Разрушить их с Келли мечту. Шеридан беспокоилась не столько о себе, сколько о партнерше. Келли поддержала ее в намерении родить ребенка для сестры, хотя знала, что это скажется на бизнесе. И ни разу не пожаловалась, пока Шеридан бесконечно бегала по врачам, сдавала анализы, проходила процедуру искусственного оплодотворения.

Нельзя было позволить этому отвратительному тирану лишить Келли ее детища.

Шеридан поднялась. Чтобы посмотреть в лицо рослому мужчине, ей пришлось максимально выпрямить спину и вздернуть подбородок.

— Я могу хотя бы собрать вещи? — спросила она звенящим от гнева голосом. — Для пересечения границ мне понадобится паспорт, другие документы.

Молодая женщина думала, что Рашид примет ее капитуляцию с удовлетворением или даже триумфом, но не увидела на его лице ничего, кроме скуки. Как будто он ни секунды не сомневался в победе. Шеридан никогда раньше не испытывала ни к кому ненависти, но сейчас ненавидела Рашида всеми фибрами души.

— Вам не нужен паспорт, если вы путешествуете со мной. Но мы сделаем остановку у вашего дома. Возьмете все, что нужно, на неделю.

Шеридан почувствовала, как сквозь гнев пробиваются ростки страха. Неужели она и вправду собиралась сесть на самолет и отправиться в далекую страну, о которой ничего не знала? С другой стороны, разве можно отказаться? В этом случае Рашид уничтожит «Праздники Дикси», выбросит их с Келли из бизнеса без всякой надежды вернуть вложенные деньги.

Но существовала и третья сторона. Что случится, если через неделю врачи подтвердят беременность? Ей придется навсегда остаться в Кире?

Молодая женщина прижала руку ко рту, пытаясь подавить рвущийся наружу крик о помощи. Какой-то королек из пустыни, возможно, увозил ее в гарем, и она никак не могла этому помешать. Продолжать сопротивление значило подставить под удар коллег и сотрудников, не говоря уже об Энни и ее муже. Рашид вполне мог добиться увольнения Криса с работы, выкупить закладные на их дом. Они заложили все, что имели, оплачивая лечение Энни от бесплодия и неудачные попытки ЭКО. Шеридан не сомневалась, что Рашид легко выбросит их на улицу. Этот человек не знал ни жалости, ни сострадания.

— Откуда мне знать, что я буду в безопасности? — Вопрос прозвучал жалобнее, чем хотелось бы Шеридан.

Рашид нахмурился:

— Вы напрасно считаете меня варваром, мисс Слоан. Что может угрожать почетной гостье короля? В Кире вам будут обеспечены роскошные условия.

— А если я беременна? Что тогда?

— Вы все равно планировали отдать младенца, разве не так?

Его слова отозвались в ней физической болью. Да, она собиралась родить не для себя, но ребенок должен был остаться в семье. На правах родной тети Шеридан сохранила бы право видеться с ним, обнимать, целовать, баловать.

Отдать свое дитя незнакомцу — совсем другая история. Все ее существо восставало против этой мысли.

— Я не отдам вам ребенка, — сказала Шеридан.

— Понятно, — проговорил Рашид после продолжительной паузы. — Мой сын унаследует целую страну. Кто добровольно откажется от такого ценного малыша?

Еще недавно Шеридан и подумать не могла, что однажды ей захочется кого-то ударить. А сейчас с удовольствием влепила бы Рашиду — этому воплощению злобного высокомерия — пощечину, если бы у нее был хотя бы малейший шанс избежать последствий.

— Вы отвратительны. Мне плевать, каким потрясающим и великолепным вы себе кажетесь, до сегодняшнего дня ваше имя мне ничего особенного не говорило. Мои чувства к ребенку никак не связаны с вами. Я — его мать, он мой, а вам лучше немедленно уйти.

Шеридан понимала, что рискует, и отчаянно надеялась, что это сработает. Она не хотела даже рассматривать возможность поехать с ним, ей нужно было выиграть время, чтобы связаться с юристами и обсудить ситуацию с семьей. С каждой секундой молодая женщина все больше убеждалась, что в случае отъезда в Кир им с гипотетическим ребенком уже никто не поможет. Они станут собственностью Рашида, окажутся в полной его власти.

Рашид смерил ее долгим взглядом, а потом внезапно расхохотался.

— Не вижу ничего смешного. — Сбитая с толку и напуганная этой внезапной переменой, Шеридан указала ему на выход. — Вон отсюда. Увидимся в суде, ваше величество.