Спроси заклинателей духов

Все это было раньше, во время длинных дней работы в тундре. А сейчас, когда он думал о немудреных радостях города, то все чаще ловил себя на том, что не мыслит все это без нее, без того, что осталось там, за далекими заснеженными хребтами, в Ольховке.

«Все проходит, — вспоминал он ее, — только хорошев проходит быстрее».

«Нет! — не соглашался он. — Хорошее еще вернется, все еще повторится».

…Аникей Марков давно уже был за обрезом карты и сейчас, определясь по схеме, подсчитал, что к вечеру будет в Анадыре.

Он подкрепился, набрал большую связку веток для последнего в маршруте костра — впереди ожидалась многокилометровая болотистая равнина — и вышел на вершину холма. Далеко впереди, почти у самого горизонта, уходил в небо дым.

«Вот он, город, один бросок».

Он пошел быстрее, а через три часа разложил последний костер, съел все, что оставалось, и зашагал дальше… Однако мешок его не стал пустым. В нем находились образцы, набранные по дороге, но «свой груз не тянет», и к вечеру Аникей действительно стоял на обрыве, у лимана, и смотрел на веселые вечерние огни.

Рейд также был залит светом — последние пароходы навигации.

Он стоял, смотрел на город, и ему не хотелось бежать вниз к катерам…

Он устал, устал от ожидания, от того, что будет, от счастья и слез, что он уже пережил, когда думал об этом. Он знал, как все будет, но устал, и идти ему не хотелось.

Он не торопился делать последнего шага — а вдруг что-то будет не так, как ему представлялось. И ему хотелось просто вот так стоять и глядеть на город. Вот он, город, рукой подать. Вот оно все, о чем мечталось все трудные дни тундры.

Он смотрел на веселые огни, был счастлив ожиданием и не торопился.

Глава десятая

Аникей Марков стоял у доски приказов в коридоре, курил, ожидая, пока начальник освободится, читал параграфы, о себе не нашел ничего.

«Это уже хорошо», — подумал он.

К нему подошел главный бухгалтер экспедиции, тоже заядлый курильщик.

— Ну-с, — спросил он, — не прикидывали, во что обойдутся вам ваши кони?.

— Наши? — спросил Аникей.

— Ваши, — ответил бухгалтер.

«Тут уже все знают, — подумал Аникей. — Ну да! Дед-то вернулся давно! Конечно».

— Так получилось, — вздохнул Аникей.

— Акты есть?

— Какие акты? Может, в поле печать с собой брать? — начал раздражаться Аникей.

— Нужны бумаги, подтверждающие гибель животных по не зависящим от вас обстоятельствам, — сказал бухгалтер.

— А без бумаг, выходит, сам я пустил их в расход, да? А вы знаете, что их на базе кормить было нечем. Трава пропала. Их бы, по-хорошему, оттуда еще бортом вывезти надо было, да вертолет ожидали только один, а вам бумаги подавай!

— Нет, но ведь знаете, на суде могут найти статью о преступной халатности или разбазаривании казенного имущества, по-всякому можно.

— На каком суде? А вы бы их довели, сохранили? Да знаете вы, что для нас были эти кони?! Эх вы…

— А вы думаете, если мы сделаем на вас начет в такой… ого-го! — сумме, вы не будете жаловаться?

— Гм, — замолчал Аникей. — Или я отупел в поле, или совсем ничего не понимаю. У меня до сих пор в ушах звенят колокольца.

— Какие колокольца?

— Колокольчики. Вы давно в экспедиции? — опросил Аникей.

— Нет. Я работал на приисках.

— Вот и видно. Не полевик…

— Не скажите. Специфику поля я знаю. А закон, он всюду закон, фотографии павших коней есть?

— Фотоаппарата в поле не было, — ответил Аникей. — Не до пейзажей.

— Ну, могли бы взять уши…

— Что?!

— Отрезать у лошадей уши — вещественное доказательство. Когда-то очень давно так поступали, а то ведь мало ли куда лошадей можно деть.

— Вы с ума сошли! — заорал Аникей. — Вы можете у лошади, даже мертвой, отрезать уши?! Вы что!

— Не кричите на меня. Я все же вас старше. Я вам советую по существу.

— Ладно, разберемся. — Аникей махнул рукой, бросил сигарету. В коридоре стояла секретарша и звала Аникея в кабинет к начальнику.

«Новенькая, — автоматически зарегистрировал он. — Фауна что надо! Гм… есть какое-то очарование в высоких женщинах, так и хочется их любить…»

Он вошел в кабинет.

— Теперь все, Аникей Фролович, отдыхайте, — сказал начальник. — А то на вас лица нет. Три дня после поля положен отдых, пользуйтесь. А вертолет к вам мы пошлем завтра же. Хорошие вы принесли вести. Защитите полевой отчет, будете именинниками.

— Хорошо-то — хорошо, — начал Аникей. — Да с бухгалтером мы плохо поговорили.

— Бухгалтер должен быть занудой. Не удивляйтесь. Напишите рапорт о лошадях. Большую подробную объяснительную. Спишем. В соседней экспедиции комиссия работает — там геолог в реке погиб, дожди сильные шли, а вы говорите — лошади. Пишите рапорт и отдыхайте. Город ваш, три дня на разграбление, — начальник засмеялся.

— Меня только завтра проавансируют, — сказал Аникей.

— А-а, — понял начальник, — у нас была сегодня зарплата.

Он вытащил из кармана деньги, отсчитал три красненьких:

— Хватит до завтра?

— Нет, — сказал Аникей.

Начальник экспедиции отделил еще две.

— Хватит, — сказал Аникей. — Спасибо. Дайте, пожалуйста, нашим радиограмму о моем прибытии.

— Это мы сделаем сейчас, — сказал начальник экспедиции и протянул Аникею руку: — Всего доброго.