Спрут

Маурили собирался кинуть в рот очередную горсть орешков, но так и застыл на полдороге с поднятой рукой.

— Черт побери! — воскликнул он. — Это деликатное дело.

— А также имеется в виду Ассоциация Лаудео, — добавил Сорби.

— Слишком сложно, — скривил рот Маурили. — Против кого мы хотим бороться? Против призраков? Мы же не знаем, кто за ними стоит. Придется наносить удары наугад, и ненароком можно задеть кого-то из друзей.

— И это вас пугает? — спросил Терразини.

— Меня? Я-то ничего не боюсь. Если материалы острые, все будет в лучшем виде!

— Насчет материалов не беспокойтесь, — сказал Сорби.

— Хорошо... А как насчет гонорара?

— Как обычно, — заверил Сорби, как всегда, когда речь шла о деньгах, скривив рот на сторону. — Десять миллионов за номер.

— Гм, гм, очень уж деликатное дело, — сказал Маурили. — Тут рискуешь собственной шкурой. Надо бы немножко прибавить. Ну, скажем, вдвойне. — Он внезапно встал и подошел к Карризи. — Вы меня не угостите сигарой? Очень уж хорошо они пахнут.

Американец, что-то пробурчав, открыл свой серебряный портсигар.

— Ну ладно, пусть будет вдвойне, — изрек Терразини.

Маурили затянулся сигарой и закашлялся.

— Когда приступим? — спросил он. Терразини откинул голову на спинку кресла.

— Скоро, — ответил он. — Совсем скоро.

* * *

Швейцар в подъезде нажал кнопку переговорного устройства и, когда ему ответили, сказал:

— Извините, доктор Каттани, тут к вам пришел адвокат Терразини.

— Скажите, что я сейчас спущусь. Каттани набросил пиджак, достал из ящика стола конверт и вышел из квартиры.

— Вот материал, — сказал он Терразини, протягивая конверт.

— Вы феноменальны, — сказал комплимент адвокат. Он взвесил на ладони толстый конверт и спросил» — Жареные факты?

— Да так себе, — ответил Каттани. — Старые документы, которые я выудил в архиве. Касаются скандала со строительными подрядами, в котором был замешан Каннито несколько лет назад.

— Для начала совсем неплохо, — одобрил Терразини. — Что там — какая-нибудь история со взятками?

— Не совсем так. Дело идет о гарантиях на получение кредитов, предоставленных некоторым весьма сомнительным личностям. Проступок, можно сказать, достойный снисхождения.

Терразини рассмеялся, взял Каттани под руку и вышел с ним из подъезда.

— Вместе мы с вами сделаем великие дела! Они медленно шли по тротуару.

— Послушайте, — продолжил адвокат, меняя тон, — если у вас возникнут какие-то расходы, вы не стесняйтесь. — И запустил руку во внутренний карман пиджака.

— Даже не думайте, — остановил его Каттани. — Никаких расходов. Только некоторая затрата времени на розыски документов и на то, чтобы снять фотокопии. — Он пожал плечами и добавил: — Ведь вы тоже не хотели получить от меня вознаграждение за юридическую помощь, помните?

— Да, действительно, — с довольной улыбкой ответил Терразини. — Так и полагается между друзьями.

— Так и полагается, — повторил Каттани.

И сделал сам себе комплимент: он, кажется, неплохо научился вести себя с этими опасными пронырами. Да, черт побери, у него уже получается так, словно он сам один из них.

* * *

«Спецвыпуск» был форматом чуть побольше обычной брошюрки, на ярко-красной обложке четко выделялось выразительное название: «Злой язык». Терразини внимательно листал журнальчик, на его лице то и дело появлялась довольная усмешка. Наконец закрыл его, скрестил на груди руки и уставился на обложку.

— Молодец, Маурили, — сказал он. — Ты хорошо поработал.

— Стараюсь по мере сил, — с довольным смешком ответил тот, — в этих делах я мастак. Завтра разошлю тысячу экземпляров. По обычным адресам. Будьте спокойны, это произведет впечатление!

— Я в этом уверен.

Маурили стрельнул сигарету у адвоката. Про него приятели говорили, что он выкуривает в день не менее тридцати штук, ни разу в жизни не купив сигарет. Свой коронный номер он отколол, когда однажды его старенькая машина стояла у светофора. К нему подошел согбенный нищий и протянул руку за милостыней. Маурили,. отрицательно покачав головой, сказал, что у него нет ни гроша. А потом спросил нищего, не найдется ли случаем у того сигаретки. Нищий поглядел на дышащую на ладан «Джульетту» и не мог не посочувствовать. Достал пачку американских сигарет и сказал: «Бери, бери, если хочешь, не одну, а несколько».

Терразини вытащил из кармана золотую зажигалку, поднес огонек к сигарете Маурили.

— Это не так-то легко; — продолжал хвалиться Маурили. — Я старался обойтись общими словами, не называя имен, не нанося смертельного удара. Тонкая работка, можно сказать, ювелирная! Кому надо, тот сам поймет.

— Мы так и хотели, — сказал Сорби.

Сквозь широкое окно гостиной было видно, как златокудрая Эллис, вооружившись перчатками и ножницами, подрезает в саду розы.

Маурили передвинул сигарету из одного угла рта в другой. Он не столько курил, сколько мусолил сигарету, словно лакричную палочку. Он сказал:

— Материала, который вы мне дали, хватит еще на пару номеров. Но потом вы должны снабдить меня новым.

— Вы получите все, что вам требуется, — заверил его Сорби.