Читаем Сравнительное богословие. Книга 4 полностью

Есть такая философская поговорка: «Истина, став безрассудной верой — начинает лгать». К сожалению, исторический ислам, воспроизводя тип психики «людей писания» (а не Различения) остановился в развитии на этапе «людей писания», воспроизводя очередную религию «людей Книги». Но истории до появления ислама были уже известны две самые большие религиозные системы, воспроизводящие «людей книги»: иудаизм, который штамповал и штампует людей-«зомби» и библейское христианство, основанное на Новом Завете — как «истине от Бога». В этом отношении исторический ислам лучше лишь тем, что в Коране несомненно больше Истины, чем в Библии.

Но и сам Коран может не являться Истиной (конечно, ограниченной объёмом информации, данной в нём людям) весь от начала и до конца, поскольку психика самого Мухаммада не была идеальной, и он сам ничего не писал, поскольку был неграмотным. В то же время, из всех «Священных Писаний» Коран до сих пор является самым приближённым к Истине и самым совершенным кладезем знаний, зафиксированных в вещественной культуре и исходящих от близкой к Богу иерархии. И на основе мировоззрения Корана можно обрести Различение — если ещё и руководствоваться Языком Жизни и вести праведный образ жизни.

Высшее предназначение ислама несомненно было заложено в Коране с помощью пророка: оказать людям помощь выйти в человечный тип психики, обретя различение с Божией помощью. Но это предназначение не было исполнено в рамках культуры исторически сложившегося ислама. Помимо высшего предназначения появление цивилизации исторически сложившегося ислама (со всеми его позитивными запретами и сдерживающими факторами)[129] было лучшей альтернативой (фактором противостояния) в условиях доминирования библейского «единобожия». Если рассматривать необходимость исторического ислама с этих позиций, то он свою роль выполнил, оттеснив библейскую цивилизацию — тем что лучше[130] — что происходило до XVIII века.

Получилась глобальная целесообразность (по программе-«минимум»), согласованная с Богом — с целью предупреждения скатывания глобальной цивилизации в библейский мировой беспредел. Люди новейшей книги (Корана), в которой очень много Истины от Бога — потеснили людей «Ветхой» и «Новой» книги (библейских апологетов) — и не дали распространиться библейской заразе в период средневековья. После чего в самом исламе наступил кризис по описанным нами выше причинам. Коран так и остался не востребованным в его глубинных сутях, а библейский европейский мир подошёл к черте капитализации, постепенно избавляясь от оков западного «христианства». Как только технический прогресс был выпущен на «свободу» (он сдерживался католической церковью), библейская цивилизация в её светском исполнении стала опережать в развитии цивилизацию исторического ислама. И последняя начала чахнуть (запреты шариата) — вплоть до середины XX века.

С этого момента только Русская цивилизация могла потенциально эффективно противостоять библейской цивилизации в её новейшем марксистском исполнении. Марксизм был предназначен не только для Запада и России: он был предназначен и для исконно исламских государств — о чём свидетельствует история XX века. Многие страны исторического ислама принимали «социализм», чем оказывались вписаны в новейшую модификацию библейской концепции. К этому их подвигал и технико-технологический прогресс: лидеры стран исторического ислама видели, что их могут победить с помощью техники и перед ними стоял выбор: с библейским Западом либо с марксистским СССР?

Марксизм казался ближе к исламу — тем более, что библейцы всегда были врагами мусульман, а Русская цивилизация, первой принявшая марксизм охватывала своими границами и исконно исламские территории, чем показывала свою дружелюбность исламу.

«Второе дыхание» многим государствам ислама дал И.В.Сталин, который во-первых, не позволил вписать цивилизацию исторического ислама в светскую модификацию библейской концепции (марксизм), проводя свой творческий «марксизм»; и во-вторых, остановил эксперимент «мировой революции», после чего исторически сложившийся ислам смог обрести «второе дыхание».

Подъём исторического ислама второй половины XX века — следствие двух факторов:

· Кризисом распространения социализма (как сталинского, вызванного смертью И.В.Сталина, так и марксистско-масонского, который И.В.Сталин остановить успел).

Перейти на страницу:

Похожие книги

Россия между революцией и контрреволюцией. Холодный восточный ветер 4
Россия между революцией и контрреволюцией. Холодный восточный ветер 4

Четвертое, расширенное и дополненное издание культовой книги выдающегося русского историка Андрея Фурсова — взгляд на Россию сквозь призму тех катаклизмов 2020–2021 годов, что происходит в мире, и, в то же время — русский взгляд на мир. «Холодный восточный ветер» — это символ здоровой силы, необходимой для уничтожения грязи и гнили, скопившейся, как в мире, так и в России и в мире за последние годы. Нет никаких сомнений, что этот ветер может придти только с Востока — больше ему взяться неоткуда.Нарастающие массовые протесты на постсоветском пространстве — от Хабаровска до Беларуси, обусловленные экономическими, социо-демографическими, культурно-психологическими и иными факторами, требуют серьёзной модификации алгоритма поведения властных элит. Новая эпоха потребует новую элиту — не факт, что она будет лучше; факт, однако, в том, что постсоветика своё отработала. Сможет ли она нырнуть в котёл исторических возможностей и вынырнуть «добрым молодцем» или произойдёт «бух в котёл, и там сварился» — вопрос открытый. Любой ответ на него принесёт всем нам много-много непокою. Ответ во многом зависит от нас, от того, насколько народ и власть будут едины и готовы в едином порыве рвануть вперёд, «гремя огнём, сверкая блеском стали».

Андрей Ильич Фурсов

Публицистика
Целительница из другого мира
Целительница из другого мира

Я попала в другой мир. Я – попаданка. И скажу вам честно, нет в этом ничего прекрасного. Это не забавное приключение. Это чужая непонятная реальность с кучей проблем, доставшихся мне от погибшей дочери графа, как две капли похожей на меня. Как вышло, что я перенеслась в другой мир? Без понятия. Самой хотелось бы знать. Но пока это не самый насущный вопрос. Во мне пробудился редкий, можно сказать, уникальный для этого мира дар. Дар целительства. С одной стороны, это очень хорошо. Ведь благодаря тому, что я стала одаренной, ненавистный граф Белфрад, чьей дочерью меня все считают, больше не может решать мою судьбу. С другой, моя судьба теперь в руках короля, который желает выдать меня замуж за своего племянника. Выходить замуж, тем более за незнакомца, пусть и очень привлекательного, желания нет. Впрочем, как и выбора.

Лидия Андрианова , Лидия Сергеевна Андрианова

Публицистика / Любовное фэнтези, любовно-фантастические романы / Попаданцы / Любовно-фантастические романы / Романы