Сравнительный анализ политических систем

Согласительная система Уругвая пустила более глубокие институциональные корни, чем бразильский гражданский режим. Политическая власть была более рассредоточена, чем в Бразилии, Аргентине и Чили. Все эти четыре страны отличались мощными вооруженными силами, преобладанием президентской власти, недостаточно сильной законодательной властью и раздробленными политическими партиями. И все же в Уругвае левые организации — городские союзы и политические партии — имели политическое влияние, особенно в столице страны Монтевидео. Профсоюзы организовывали мирные забастовки и вынуждали правительство идти на уступки. Все участники политической жизни — вооруженные силы, политические партии, представители бизнеса, профсоюзы — вырабатывали взаимовыгодные соглашения. И военные, и бывшие партизаны из Движения национального освобождения (Тупамарос) получили амнистию за чинимое ими в прошлом насилие. Четыре основные партии — «Колорадо» на правом фланге, «Бланко» (националисты), «Новое пространство» в центре и «Широкий фронт» слева — получили на выборах 1989 г. места в законодательных органах. В «Широкий фронт» входили вместе с бывшими Тупамарос коммунисты, социалисты и католики. Вместе с профсоюзами они выражали эгалитарные политические взгляды городского электората. Политика правящих кругов, групповой плюрализм и широкие возможности для ненасильственного участия в политике — все это говорило о появлении в начале 90–х годов согласительной системы[151].

Процесс демократизации в Южной Корее и на Тайване

В конце 80–х годов в Южной Корее и на Тайване также начался переход к согласительной системе. В отличие от большинства южноамериканских наций эти восточноазиатские страны переживали период экономического процветания. Высокие темпы роста, низкий уровень безработицы и инфляции и равенство доходов имели положительное влияние на жизнь большинства граждан. Первым стимулом к демократизации явился конфликт между быстрой социальной модернизацией и отстававшими от нее изменениями политической системы. Индустриализация, урбанизация и повышение доступности образования породили тягу к расширению гражданских свобод, политическому плюрализму и выборам на конкурентной основе. Межклассовая коалиция поставила под сомнение власть вооруженных сил в Южной Корее и Гоминьдана на Тайване. Студенты, интеллектуалы из среднего класса, религиозные лидеры, профсоюзные активисты и представители малого бизнеса выдвигали противоречивые требования. Промышленные рабочие боролись за повышение зарплаты, независимость профсоюзов, право заключения коллективных договоров, а также за создание более здоровых и безопасных условий труда. Наибольшую активность проявляли студенты и интеллигенция (писатели, журналисты и духовенство). Торговцы, лавочники и субподрядчики выступали за развитие капитализма, политическую стабильность, удешевление кредитов и расширение возможностей для вертикальной мобильности. Выступления против военных возглавили молодые городские интеллигенты с высшим образованием. Проявляя большой интерес к политическим проблемам и стремление к диалогу, они придерживались современных воззрений на активное участие в политике, утверждение суверенитета личности и равенство полов. Эта группа руководила движением за расширение гражданских свобод, ограничение цензуры, выборное гражданское правительство, устранение таких зол, как незаконное задержание, полицейский произвол, пытки и лишения свободы политических диссидентов. Давление на бюрократические авторитарные режимы со стороны популистских «мобилизаторов» усилилось, и правящие элиты распались на соперничающие группировки. Некоторые «ястребы» ратовали за усиление репрессий, другие предпочитали адаптацию к существующему положению. Развитие торговли с США, Японией и Западной Европой легитимизировало демократические реформы. За гражданские свободы выступали и живущие за океаном, в США, южные корейцы и тайваньцы.