Сражайся за свое сердце

Он выглядел бледным, а по выражению его лица казалось, что он просто корчится от боли. Его дыхание эхом разносилось по комнате. Я нежно ткнула его мордой, а он только вздохнул и повернулся ко мне. Над ним висела большая картина. Сломанная корона в темном лесу. Рядом с ним стоял мольберт с новой картиной. Но она была еще не закончена. В воздухе витал запах скипидара. Пальцы Джексона были красными. Это было почти похоже на кровь, но понюхав, я почуяла только краску. Немного напряженная, я остановилась перед картиной и решила рассмотреть ее.

На ней был изображен человек. Его лицо и части тела были скрыты в тени, но силуэт явно был женственным. Особа сидела на троне из черных и белых шахматных фигур, которые причудливо переплетались друг с другом. Красное платье обвивало ее тело и стекало по полу, словно лужа только что пролитой крови. На голове у нее покоилась корона.

Все выглядело мрачным, немного жестоким, возможно, из-за улыбки на красных губах женщины. Кисть лежала на полу. Рядом засохшая цветовая палитра. Джексон, должно быть, заснул посреди рисования.

Прыгнув на кровать, я снова ткнула ему мордой в щеку. Он не двинулся с места, поэтому я толкнула сильнее. Джексон вздохнул, его губы шевельнулись, и он пробормотал что-то неразборчивое.

– Проснись, Джексон! – прошипела я на него.

Он перевернулся на живот и пробормотал нечто похожее на «футбол». Неужели он действительно мечтал быть старшеклассником? Я прищурилась. Месть сладка, детка! Я выпустила когти и с силой воткнула ему в задницу.

– Твою мать! – выругался Джексон, а я зарычала.

Мы смотрели друг на друга, и никто из нас не осмеливался даже дышать. По крайней мере, пока Джексон окончательно не проснулся, чтобы понять, кто лежал на нем сверху… а точнее, что. Его глаза резко открылись, и он так сильно оттолкнул меня, что я ударилась животом о край кровати и, ворча, заскользила по комнате.

– Кто ты? Что ты? – Его лицо потемнело. – Ты игрок. Я чувствую это. Но откуда ты, черт возьми, и что делаешь на моей стороне игрового поля? Еще к тому же и в моей постели? – прорычал Джексон, вскакивая с кровати.

Да уж, как будто я могла ему ответить. Я разочарованно зашипела на него, отчего у Джексона напряглись все мускулы. Он прижал меня ногой к земле, в то же время грубо хватая за шерсть на шее, пока я не зарычала от боли.

Он огрызнулся:

– Превращайся обратно, Ладья! Или я сделаю из тебя прикроватный коврик!

Я снова прошипела. Как бы мне показать, чтобы он понял, кто я?

Джексон оскалил зубы.

– Хорошо, как хочешь. – Он полез в задний карман и вытащил кинжал.

Кто вообще мог спать с оружием? Наверное, только короли-параноики…

Испугавшись, я быстро вытянула шею и облизала Джексона. Конечно, не самая блестящая идея, но она сработала. Джексон остановился и посмотрел на меня одновременно с шоком и отвращением. Я засмеялась, что прозвучало как нечто среднее между рычанием и мурлыканьем.

– Хорошо, это было… неожиданно, – пробормотал Джексон. – Кто т… – начал он снова, когда я вздохнула и положила ему лапу на руку.

Наши знаки проклятия как будто инстинктивно распознали друг друга. Мы оба вздрогнули. Я видела, как по предплечьям Джексона побежали мурашки. Пораженный, Джексон уронил кинжал, и лезвие громко звякнуло по полу. Он посмотрел мне в глаза. Только на этот раз он действительно всматривался. Видел меня.

– Элис, – прошептал он.

Это был не вопрос. Утверждение. Мое имя висело между нами тяжелым грузом.

Мой хвост согласно подергивался.

Джексон, как ужаленный, попятился назад. Один шаг. Два. Тьма собралась вокруг него, точно защитная накидка. В мгновение ока я увидела весь спектр эмоций, промелькнувший на его лице. Облегчение, страх, изнеможение, благоговение и, наконец, горячий, жгучий гнев.

Я застыла, когда мое сердце снова странно сжалось.

Он был зол на меня. Конечно был.

Я медленно отступила.

Тени в его глазах танцевали, словно языки пламени, когда на его руке запульсировала метка проклятия. Его кулак сжался, а челюсть напряглась.

– Ты вернулась, – заявил он.

Сбитая с толку, я молча кивнула.

– Почему? – резко спросил он. Уголки его рта скривились. – Я думал, что больше никогда тебя не увижу, – его голос казался сдавленным. – Я бежал за тобой. Кричал в надежде, что ты меня услышишь и вернешься!

Теперь он вопил. Очень громко. Его гнев был подобен грозовой туче, обрушившейся на нас. Свет над нами начал мерцать. Тени теперь собирались густым туманом у его ног. Они корчились и изгибались, словно пытаясь спуститься с поводка, как собаки. От волнения я попятилась, а Джексон продолжал на меня кричать.