Сражайся за свое сердце

– Успокойся. Ты тоже это чувствуешь?

– Что? Ты чувствуешь ушами? – раздраженно спросил он.

Не менее раздраженная, я прошла мимо него и присмотрелась к стене. Я снова это почувствовала. Порыв ветра коснулся кончиков моих волос. Совсем чуть-чуть, но кожу покрыли мурашки.

– Помоги мне, – приказала я, уперлась руками в стену и толкнула.

– Зачем? Ты что-то почувствовала или услышала?

– Совершенно верно.

В конце концов, нужно было отдать ему должное: он воздержался от дальнейших комментариев, встал рядом со мной и принялся толкать. Я раздраженно застонала и подумала, что просто иду, как идиотка, против стены… и тогда она начала двигаться. Мы надавили сильнее, и камень соскользнул внутрь.

В ноздри ударил затхлый влажный запах. Задыхаясь, мы остановились и обменялись короткими взглядами.

– Дамы вперед, – выдохнул Винсент.

Я скривилась и протиснулась сквозь трещину. Если бы у меня была клаустрофобия, то сейчас у меня случилась бы паническая атака, ведь на какое-то время я застряла посреди прохода.

– Мне тебя толкнуть?

– Пошел ты, Винсент!

Простонав, я протиснулась на другую сторону. Затем озадаченно огляделась. Мое дыхание гулко прозвучало в тишине, прежде чем Винсент оказался со мной в комнате.

– Что? Где мы, черт возьми? – начал он, напряженно оглядываясь.

Паутина и пыль прилипали к его волосам. Он выглядел так же дерьмово, как и я. И мой живот скрутило сильнее, когда я поняла, где мы находимся.

– Винсент, – глухо сказала я. Безмолвный ужас в моем голосе эхом разнесся по комнате, когда я посмотрела на могилу перед нами.

– Что?.. – начал Винсент, прежде чем его взгляд также упал на могилу – или скорее на человека, сидящего на ней. Женщиной на старом каменном гробу была не кто иная, как Мадлен Сент-Беррингтон.

Она выглядела так, будто сошла с собственного портрета, висящего над гробом. Ее темные шелковистые волосы были искусно заколоты. Темно-синее платье упало на пол густыми волнами. Стойки корсета приподняли ее грудь, которую украшало сверкающее ожерелье из драгоценных камней размером с монету. Только ее глаза были не тепло-карими, как я видела во сне, а черными, словно мрак. Глазницы представляли собой не что иное, как две черные дыры.

Она не моргнула. Уставившись на нас, дрожащий Ткач Проклятия перебрался через ее плечо и беззвучно распался еще на несколько десятков пауков.

Винсент и я одновременно отступили, а Мадлен улыбнулась нам и начала хлопать в ладоши. Звук был резким и громко разнесся по старой гробнице.

– Итак, мы снова встретились. А какой спектакль вы устроили! Должна признаться, когда я позволила тебе продолжать играть, Элис, я ожидала многого… но не этой душераздирающей драмы. У меня сейчас мурашки по коже, – она встряхнулась, и Ткач Проклятия пополз по ее лицу. – Кто бы мог подумать, что ты на самом деле попытаешься застрелиться, Винсент? Разве ты не знаешь, что самоубийство противоречит правилам? Я бы не позволила тебе так легко уйти, – мягко отругала она его, как если бы он был маленьким ребенком, которого поймали за кражей печенья.

Винсент напряг челюсть.

– Я не очень разбираюсь в правилах, – ответил он, и я заметила, как он осторожно встал передо мной. Он пытался… защитить меня? Мои пальцы схватили его за рукав. Я не знала – хочу ли подтянуть его ближе или оттолкнуть.

Проклятие захихикало.

– Джексон тоже не соблюдал правила, и ты ведь знаешь, что с ним случилось, верно? Если вы поставите ему мат, то пронзите его сердце. Но ты должна сопротивляться желанию Короля, – воскликнула она и посмотрела на меня. – Любить Короля или быть им любимой всегда больно, маленький Раб.

Мое горло так сильно сжалось, что я начала хватать ртом воздух.

Проклятие приподняло бровь.

– А ты, мой дорогой Винсент, слишком труслив и слишком умен, чтобы рискнуть нарушить правила. Что заставляет меня задуматься – было ли это зрелище всего лишь намеком на безумие или хладнокровным расчетом? – Она с любопытством смотрела на него, гладя крышку гроба под собой.

Винсент бросил на нее острый взгляд, но не ответил. Я подозрительно посмотрела на него. Может быть, Винсент размышлял обо всем этом? При этом он не только пошел бы на огромный риск, но…

Я не могла додумать эту мысль до конца. Мне снова стало плохо.

– Маленькая птичка принесла на хвосте, что ты ищешь способ убить меня, чтобы положить конец проклятию, – прервала мою мысленную карусель Мадлен. Ее взгляд скользнул по мне, прежде чем она приподняла бровь. – Чтобы положить конец всему этому, вы должны сами победить смерть. Ведь она та, кто держит струны этой игры в своих руках. – Когда она увидела, как мне плохо, ее губы посетила улыбка.

– Эта игра не о хорошем и плохом, а о смерти, – вспомнила я. Это были ее слова. Мадлен сказала мне это в начале игры.

– И, в конце концов, победит она, – закончила она, склонив голову. – Так оно и есть, маленькая Элис. Восхищаюсь твоим мужеством и упрямством, но все в жизни имеет свою цену. Все, кроме смерти, которая стоит твоей жизни. Вечный цикл. Черное и белое. Жизнь и смерть. Добро и зло. Это все разные стороны одной медали.