Сражение за Калинин. Хроника нетипичной обороны

Бой нескольких танков, прорвавшихся в город без поддержки пехоты и артиллерии (лишь о двух танках точно известно, что вместе с экипажами сражались автоматчики), ожидаемо распался на несколько эпизодов, и далеко не обо всех из них есть точная информация. В основном, исследователи опираются на воспоминания, собранные С. М. Флигельманом. Для солдат и офицеров 41-го моторизованного корпуса отражение танковых атак стало рутиной уже с первых дней войны, поэтому немецкие документы не содержат избыточных подробностей о том бое.

С другой стороны, судьбы нескольких экипажей прояснились еще в советское время, задолго до массового рассекречивания документов. Так, экипаж танка комиссара 1-го батальона старшего политрука Г. М. Гныри (механик-водитель красноармеец К. Ф. Ковалёв, стрелок-радист красноармеец В. Г. Борисов, башенный стрелок старший сержант И. С. Захаров, автоматчик сержант В. А. Ищенко), на Волоколамском шоссе атаковал немецкую колонну, уничтожив несколько автомобилей. Затем танк ворвался на аэродром, располагавшийся на окраине Калинина (возможно, Мигалово, хотя прорываться до него, не имея карты города, все-таки было далековато). По советским данным, он уничтожил там два бомбардировщика, расстреляв один и таранив другой (немецкими документами не подтверждается). Бомбовыми ударами с поднявшихся самолётов танк Гныри был подбит, но сам он, сержант Ищенко и стрелок Захаров сумели с боем прорваться к своим.

Истребитель-бомбардировщик Bf-109E-4/B из состава II (Shc)/LG2.

ЖБД 36-й моторизованной дивизии действительно содержит отчет об атаке советских танков, один из которых обстрелял аэродром (правда, авторы отчета не потрудились уточнить для истории, какой), а второй давил машины тыловых служб дивизии. Один танк был уничтожен авиацией. Возможно, это и была «тридцатьчетверка» старшего политрука Гныри.

Пикантность ситуации добавлял тот факт, что немецкие самолеты, базировавшиеся на калининских аэродромах и еще час назад безнаказанно утюжившие бомбами колонны Лукина и Агибалова, теперь вполне могли испытать на себе мощь их снарядов и гусениц.

По всей видимости, именно в момент танковой атаки на один из аэродромов на нем находился самолет, пожалуй, самого известного аса штурмовой авиации люфтваффе – Ганса-Ульриха Руделя. Сам пилот впоследствии вспоминал обстоятельства своего появления в Калинине:

«Я лечу ведущим, в отсутствие командира, на Торжок, железнодорожный узел к северо-западу от Калинина. Наши цели – железнодорожная станция и тыловые линии снабжения. Погода скверная, облака на высоте 600 метров. Это очень низко для атаки цели с чрезвычайно сильной противовоздушной обороной. На случай если погода ухудшится в такой степени, что будет препятствовать нашему полету обратно, нам приказано садиться на аэродроме в Калинине… Мы облетаем Торжок на средней высоте, пытаясь обнаружить самое слабо защищенное место. На первый взгляд кажется, что оборона сильна повсюду, но затем, найдя наиболее подходящее место мы прорываемся и атакуем железнодорожную станцию. Я рад, когда после атаки все наши самолеты летят в строю позади меня. Погода еще больше ухудшается, идет густой снег. Возможно, у нас осталось достаточно горючего, чтобы долететь до Старицы, если бы нам не пришлось совершить такой большой крюк из-за непогоды. Я быстро принимаю решение и беру курс на расположенный ближе Калинин. Кроме того, на востоке небо выглядит более светлым. Мы приземляемся в Калинине. Все бегают вокруг в касках. Здесь уже находятся самолеты соседнего авиаполка. Как только я выключаю зажигание, то слышу и вижу, как танковые снаряды разрываются на аэродроме. Некоторые самолеты уже продырявлены осколками. Я тороплюсь найти штаб переведенной сюда части, чтобы получить более точную картину. Из того, что я узнаю, вытекает, что у нас нет времени на обслуживание самолетов. Советы атакуют аэродром танками при поддержке пехоты, они всего в полутора километрах от нас. Только немногочисленная пехота защищает наш периметр, железные монстры могут навалиться на нас в любой момент. Мы, «Штуки», настоящий подарок для наземных войск, защищающих позиции. Вместе с «Хеншелями» 123 из полка истребителей-бомбардировщиков мы совершаем постоянные налеты на танки до самого вечера. Мы приземляемся всего через несколько минут после взлета. Наземный персонал работает, не покладая рук, все понимают, что до тех пор, пока танки не выведены из строя, мы находимся в опасности. Мы проводим ночь в казармах на южной окраине города. Нас будит какой-то звук, похожий на скрип мельничных жерновов. Меняет ли это позицию наш трактор-тягач или это Иван со своими танками? Утром наши пехотинцы говорят нам, что вчера несколько танков ворвалось в город через наши передовые посты, стреляя во всех, кто появлялся в поле видимости. Вот откуда раздавался этот грохот орудий. Наша артиллерия в тылу стреляет по русским, снаряды проносятся прямо у нас над головами».[21]