Сражения выигранные и проигранные. Новый взгляд на крупные военные кампании Второй мировой войны

Недостаток направленности и согласованности еще более усложнялся старой проблемой «возможностей» и «намерений». Англичане часто пытались в своих прогнозах определить намерения противника со всеми вытекающими из них опасностями; американцы перечисляли все, какие только можно было, возможности противника, часто очень сильно отличающиеся друг от друга – от всеобщего массированного наступления до «поражения и капитуляции», – что было, по большому счету, бесполезно для определения действий противника.

Другой, и более существенный недостаток – неполный сбор информации. Союзники просто не получали все собранные факты. Это объясняется различными причинами.

Говорит генерал Зиберт: «Мы, возможно, слишком много поставили на различные виды технической разведки, такие, например, как разведка через средства связи … и … слишком мало верили в преимущества разведки боем и разведывательных групп боевых частей. У нас также не было замены воздушной рекогносцировке на случай плохой погоды, а когда мы подошли к Линии Зигфрида, наши агенты испытали большие сложности и не смогли через нее пробраться, особенно зимой» [46].

Зависимость от «Магии», или перехвата зашифрованных сигналов, была сильной особенно в высших эшелонах. Когда немцы погрузились в радиомолчание, число наших источников информации сократилось почти вдвое.

Меры безопасности американцев оказались слабыми, а их система связи и привычки осуществлять ее на фронте методически, по установленному распорядку, помогли офицерам немецкой разведки определить (с необычайной точностью) силы американцев. Самым сильным провалом оказалась плохая фронтовая разведка. Этот занесенный в учебники недостаток, как постоянно отмечается, был характерен для всех последних военных операций и всех войн, в которых участвовали американцы. Неспособность проникнуть в глубину фронта противника, чтобы взять пленных и раскрыть его намерения, особенно ярко проявилась на фронте 8–го корпуса, где изнуренные солдаты оказались фактически выведены из кровавой бойни в «спокойный сектор». А в верховном штабе мало внимания уделялось немногочисленным сообщениям фронтовой наземной разведки.

Недостаточность донесений от агентов за линией фронта противника, вызванная жесткими мерами безопасности немцев, также свидетельствует о плохой координации действий между Управлением стратегической разведки, которое оказало мало пользы боевым частям, и армией. Кроме того, плохо использовались разведывательные источники, которыми располагали сухопутные войска.

Ограниченный успех воздушной рекогносцировки частично объясняется плохой погодой, однако воздушная разведка в ночных условиях была почти невозможна из – за сильной нехватки подходящих самолетов. Кроме того, ценность визуального наблюдения с воздуха не определялась, в отличие от аэрофотосъемки, количеством вылетов или сделанных отчетов (многие из них были ошибочны), поскольку летчиков и наблюдателей плохо учили определению наземных целей.

Мартин М. Филипсборн, майор и начальник разведывательного отделения штаба боевой роты Б 5–й бронетанковой дивизии в «Обзоре разведывательных операций с июля 1944 г. по май 1945 г. (27 мая 1945 г.)» говорит об «абсолютном и полном провале воздушной рекогносцировки. Военно – воздушным силам для проведения разведки были указаны завышенные маршруты движения танков и автомашин».

Организация связи между сухопутными и воздушными силами оставляла желать лучшего. Возможно, что главная вина ложится на плохую организацию, поскольку кажется, что штабам военно – воздушных и наземных сил недоставало координации, а их ответственность никто не определил [47].

Наконец, был провал в оценке фактов. Никто не смог точно предсказать немецкое наступление. Офицер отдела разведки армии полковник Диксон был близок к решению загадки. Его прогнозы незадолго до наступления содержали явное предупреждение о возможности сильного удара немцев еще до Рождества. Но относительно места он ошибался. Меры секретности немцев заставили союзников поверить, что атака начнется в направлении района Аахена, к северу от Выступа. Относительно времени он также был не совсем точен. Диксон ожидал «контратаки» или «контрнаступления» (он называл это по – разному) после того, как мы пересечем Рур или возьмем под контроль его дамбы. Но ни Диксон, ни кто другой не смогли правильно оценить силу удара противника. Кроме того, явное предупреждение Диксона несколько поблекло из – за того, что в доклад были включены многочисленные другие «возможности», как это делали и другие офицеры отделов разведки. Мы страховались на все случаи жизни.