Среди богов. Неизвестные страницы советской разведки

«По шоссе Щучин – Волковыск, Щучин – Гродно и по прилегающим к ним просёлочным дорогам наблюдается интенсивное движение автоколонн противника с живой силой и техникой, преимущественно артиллерией…»

В штаб полка немедленно были вызваны Тютерёв и майор Мороз – начальник штаба первого батальона.

Не дожидаясь возвращения командира полка из штаба дивизии, куда он был вызван, я поставил перед прибывшими офицерами задачу: приостановить движение фашистских колонн.

Батальоны тотчас же снялись с обороны и направились на задание. Первый батальон возглавил старший лейтенант Колесников, который, после того как отправили на Большую землю капитана Шумейко, шефствовал над батальоном. Проводив батальоны, я отправил донесение в штаб дивизии и занялся организацией боевого охранения. Пришлось расположить в оборону комендантский взвод, ездовых и даже часть больных, которые не могли идти с ротами на задание. Противотанковые орудия и взвод бронебойщиков перекрыли дороги, подходившие к хутору.

Был знойный июльский день. Откуда-то с востока, даже несколько южнее, доносилась артиллерийская канонада. Наши войска преследовали врага, стараясь не давать ему передышки. Примерно часа через два послышались отдалённые взрывы с юго-западной стороны, куда ушли наши батальоны.

– Слышишь? – настороженно спросил меня Бакрадзе, вернувшийся к тому времени из штаба дивизии.

Мы прислушались. Взрывы то учащались, то редели. Судя по взрывам, била немецкая артиллерия. Наши взяли с собой лишь противотанковые сорокапятимиллиметровые орудия.

– Колесников и Мороз начали, – сказал я. – По всему видно, ввязались в драку с сильным противником. Боюсь, как бы их там не поколотили.

– Не поколотят, – уверенно сказал Бакрадзе. – Лишь бы немецкие самолёты не налетели.

Это беспокоило и меня. Выступили-то они среди белого дня, окунулись в самую гущу отступающих гитлеровских войск, которых кругом было более чем достаточно.

Мы стояли, тревожась за своих, прислушивались к бою и перекидывались репликами. Из-за дальности пулемётной и автоматной стрельбы не было слышно.

Скоро взрывов стало меньше, а ещё через некоторое время они и вовсе прекратились. Мы беспокоились за исход боя.

С востока гул канонады накатывался. До нас донеслись выстрелы автоматической пушки и пулемётная дробь, вдали замелькали наши штурмовики. Они кружились над лесом, обстреливали, бомбили. По-видимому, наши войска сломили сопротивление противника.

– Смотри, смотри, вот дают жизни фашистам! – радовался я, наблюдая за самолётами. Там во многих местах поднимались клубы густого чёрного дыма. – Это уже близко.

– Как бы эта радость не обернулась для нас обратной стороной, – охладил меня Бакрадзе.

– Почему? – удивился я.

– Убегая, гитлеровцы могут напасть на тылы полка, а нам и защититься нечем.

– Всех, кого можно, я расположил в оборону.

– Подумаешь, оборона – два десятка ездовых и десять человек из комендантского взвода. Надо всех их перебросить на восточную окраину. Пойду туда, а ты оставайся с орудием…

Опасения командира полка вскоре подтвердились. Оставляя за собой хвост серо-бурой пыли, по просёлку с востока приближалась к хутору колонна автомашин. У наших пулемётчиков, оборонявшихся на восточной окраине хутора, не выдержали нервы. Они открыли огонь, когда до противника было более полукилометра. Немецкие автомашины остановились, потом повернули вправо и, перебравшись на другой просёлок, двинулись в обход хутора с севера.

Проехав километра три, гитлеровцы напоролись на кавдивизион Ленкина и подразделения полка Кульбаки. Завязался короткий бой. Немцы побросали машины и разбежались по рощам и посевам. Но в погоню за ними кинулись наши кавалеристы…

Мы ждали возвращения 1-го батальона Колесникова и Мороза. По времени должны бы вернуться. Я стоял у противотанковой пушки и слушал интригующий рассказ политрука роты Прутковского о том, как накануне его земляк Вася Зяблицкий со своим взводом разведчиков взял в плен два десятка гитлеровских солдат. Не успел политрук досказать одну забавную сценку пленения фашистов, как из-за кустарника вдруг вынырнула легковая автомашина. Это произошло настолько внезапно, что расчёт, не дожидаясь моей команды, бросился к орудию. Наводчик торопливо завертел маховик наводки, опуская ствол пушчонки.

– В радиатор, в радиатор целься! Бронебойщики – по шофёру! – кричал я, уверенный, что мои хлопцы хотят подпустить автомобиль ближе, чтобы наверняка сразить его.

Однако машина остановилась. Видимо, заметили нас. И прежде чем командир орудия успел скомандовать «огонь», из автомашины выскочил человек в немецкой форме и начал размахивать руками.

Мы поразились: вроде это Юра Колесников. Не своим голосом он кричал:

– Стой! Свои! Я ещё жить хочу…

Мы никак не могли понять, откуда взялся Колесников, да ещё на столь шикарной немецкой автомашине. Не верилось глазам. Артиллеристы тоже узнали старшего лейтенанта и облегчённо вздохнули. Ведь ещё несколько секунд, и кто знает… Пушкари наши, да и бронебойщики мимо цели очень редко стреляли, тем более на таком близком расстоянии…