Среди гор

Предложив место Калпакбаеву, они на минуту-другую с горечью примолкли. Появление Калпакбаева было им не по душе. «И откуда только шайтан принес этого дурака? Говорили, что его посадят. Что он тут шляется?» — подумал, наливаясь злобой, Султан, перекатывая под скулами желваки.

— Ну, как дела, джигиты? — прервал тягостное молчание Калпакбаев.

Султан смолчал, а Абды постарался придать более приветливое выражение своему лицу и простодушно ответил:

— Да так, аксакал, живем помаленьку.

— В таком месте неприлично сидеть в тебетеях. Надо привыкать к культуре! — сделал замечание Калпакбаев.

Абды смущенно улыбнулся.

— Извините, аксакал, мы люди горные…

Султан неприязненно промолвил:

— А что ты извиняешься, Абды? Не нам менять обычаи предков. Чтобы сидеть простоволосым, я еще не отрастил чуб и не намерен подражать капырам!

— Вот как? — укоризненно глянул на Султана Калпакбаев.

— А мне дела нет до твоего «вот как — вот как». И эх! — презрительно скривил губы Султан. — Говорили, что тебя посадят… Что ты тут болтаешься?

Подобная дерзость со стороны Султана была неожиданной. Но еще в тот раз, когда он подрался с Иманбаем из-за лошади, его сильно задели слова Иманбая о связи Калпакбаева с Сурмакан. С тех пор Султан люто возненавидел уполномоченного и сейчас едва сдерживался, чтобы не наброситься на него с кулаками. Абды быстро смекнул, в чем дело, и постарался сгладить его дерзость:

— Ну, мало ли чего не наговаривают на аксакала?.. Но ведь он имеет заслуги!

— Заслуги? — бледнея, задрожал Султан.

Калпакбаев резко встал из-за стола:

— Ладно, у меня дела… Завтра выезжаю в Москву. Передайте тем, кто на меня клевещет, что пусть не попадаются мне на глаза, когда вернусь! — И он свирепым взглядом смерил Султана с ног до головы. — А ты, джигит, запомни: я стою на верном пути в проведении коллективизации! И сидеть в тюрьме не мне, а этим националистам во главе с Каниметовым, которые нарушают директивы партии…

Сказав это, он круто повернулся и вышел.

Когда Калпакбаев скрылся за дверью, Султан набросился на Абды:

— Я тебя считал другом… Но ты всегда делаешь мне пакости!

Абды с негодованием уставился на Султана:

— Это какую же пакость сделал я тебе?

Султан рванулся со стула:

— А зачем ты сажаешь рядом со мной ненавистного мне человека?

Косой Абды закипел от обиды:

— Это с каких же пор ненавистным он стал тебе, а? — и тоже вскочил с места. — А не вы ли с Саадатом ложились под ним ковром и лизали его зад… Разве не Калпакбаев был для вас богом и ханом?

Слова «ложились под ним» были поняты Султаном по-своему. Они так резанули его слух, что он подскочил и, хрипя от душившей его злобы, медленно проговорил в лицо Абды:

— Ты знай, что болтать… Блюдолиз Касеина!

— Ты не пугай! Бабья тряпка!

— А ну, выходи на улицу!

— И не побоюсь! Пошли! Значит, так ты благодаришь за угощение!

— А ты не попрекай! Подумаешь, деньги сейчас у каждой собаки водятся! Что там какая-нибудь пятирублевка, когда кобыла забойная ничего не стоит! — Султан вытащил из-за пазухи туго набитый кошелек из красной кожи и начал бросать пятирублевки и трехрублевки официантке: — Бери деньги… Я не такой крохобор, чтобы мог спокойно слушать упреки за поднесенное пиво!

Косой Абды тоже полез в карман:

— Я за свое сам заплачу! Нужно мне очень, чтобы ты, неблагодарный дурак, платил за меня!

Предвкушая потеху, люди повставали из-за столов. Султан и Абды, пихая и подталкивая друг друга, подались к выходу. Лошади, давно уже обсохшие от пота, понуро стояли с ввалившимися боками и сейчас, увидев своих хозяев, испуганно шарахнулись, беспокойно загрызли удила.

Но получилось так, что повздорившие друзья в пылу взаимных оскорблений не заметили, как обменялись конями. Выйдя из столовой, они разом, поспешно вскочили на лошадей. И тут — это уж в крови киргизов, — очутившись в седлах, загорелись новым приступом ярости и бешенства. Противники вызывающе понукнули лошадей, камчи их взметнулись в небо, и они начали хлестать друг друга по головам. Люди, вышедшие вслед за ними из столовой, и прохожие подзадоривали их насмешливыми криками:

— Бей его! Колоти, как овчину!

— А ну, всыпь, сыпани еще раз!

Некоторые из зрителей при этом инстинктивно вздрагивали и поеживались, втягивая головы, будто камчи хлестали по их собственным спинам. Часть людей смотрела на эту дикую потасовку с недоумением: «Что это они, взбесились?»

Словом, через некоторое время дерущиеся повернули коней и, не переставая избивать друг друга, донеслись по той самой дороге, по которой прискакали сюда. В бешеной скачке распластались лошади. Как два беркута, схватившиеся на лету, неистово хлестали друг друга верховые. Они мчались вслепую, не разбирая дороги, готовые смести перед собой все, что им ни встретится. Вот ахнула и едва успела увернуться женщина с двумя полными ведрами на коромысле. С перепугу она споткнулась, ведра покатились в арык, широкой лужей разлилась вода. В ужасе разбежались с дороги куры и утки.