Среди грабителей и убийц. Воспоминания начальника сыскной полиции

– Вот и орудие убийства, – сказал Игнатьев, подавая большой окровавленный нож. – Я нашел его в коридоре, около прихожей.

Я подал нож доктору.

– Этим? – спросил я его.

– Да, этим… Негодяи! Удар, нанесенный госпоже Миклухо-Маклай, поистине страшный удар… Однако он был не один… Видите, вот еще второй удар… Этот последний почти отделил голову от туловища. Очевидно, убийца или убийцы напали на нее врасплох. Ни на чем не заметно следов борьбы. Платье нигде не смято, на теле не видно ни одного синяка, ни одной ссадины. Другое дело – вторая жертва, прислуга. Все ее платье изорвано, на груди, на шее, на руках я обнаружил следы отчаянной борьбы. Бедная девушка, по-видимому, отчаянно защищалась.

– Мне кажется, господа, – начал я, – что убийство это совершено лицами, хорошо знающими как покойную, так и распорядок ее жизни и те места, где у покойной хранились деньги…

– Из чего вы это заключаете, ваше превосходительство? – спросил меня прокурор.

– По многим признакам. Обратите внимание, прежде всего, на час совершения убийства. Оно совершено утром, то есть тогда, когда покойная имела обыкновение заниматься делами своими, для чего она, конечно, имела всегда при себе ключи и, быть может, проверяла денежные бумаги. Далее, обратите внимание: в письменном столе открыт и выдвинут как раз тот ящик, который меньше всего заметен и не бросается в глаза. Опыт многих лет и многих розысков доказал мне, что грабители прежде всего раскрывают большой средний ящик письменных столов, а уж потом принимаются за боковые ящики. Тут, как видите, как раз наоборот. Не указывает ли это на то, что убийца знал, где надо искать «сокровища?» В комоде – то же самое. Средний и нижний ящики хотя и раскрыты, но в них убийца даже не потрудился рыться. Он все внимание устремил на левый верхний ящик… Иду далее. Ничего из серебра, из золота, из платья не похищено. Почему? Да только потому, что тот, кто совершил преступление, очевидно, отлично знал, что все эти ценные вещи – ничто по сравнению с находящимся в правом ящичке письменного стола и левом ящике комода. Однако и это еще не все. Моя мысль о том, что убийца знал распорядок жизни покойной Миклухо-Маклай, подтверждается еще следующим соображением: если бы убийца или убийцы были людьми совершенно не знавшими жертв, они не посылали бы прислугу за папиросами.

– Как за папиросами?! За какими папиросами?! – воскликнули все в сильнейшем недоумении. – О каких папиросах говорите вы, ваше превосходительство?

Наступила пауза.

– Вот за этими самыми, господа… – сказал я, поднимая с пола коридора коробку с папиросами. – Скажите, полковник, – продолжал я, – курила ли покойная Миклухо-Маклай или ее горничная?

– Нет, нет.

– Скажите нам также, что вы знаете о жизни покойной и, главное, о тех, кто у нее бывал и кто служил ранее.

Из его рассказа можно было установить следующее. Госпожу Миклухо-Маклай он знал давно, был старым другом ее покойного мужа. Женщина она была очень состоятельная, имела имение, наличный капитал. Жила очень замкнуто, у нее почти никто никогда не бывал.

– Не знаете ли вы, кто до убитой девушки служил у госпожи Миклухо-Маклай?

– У Александры Васильевны раньше служила кухарка Евдокия…

Мы пригласили дворников дома Яковлева. Из их допроса выяснилось, что эта бывшая кухарка Евдокия – крестьянка Тверской губернии, Новоторжского уезда, деревни Рашенской, Евдокия Михайловна Королева, имеющая мужа и сына 23 лет без определенных занятий и проживающего вместе с родителями.

– Ах да, кстати, вспомнил! – начал полковник. – Покойная Миклухо-Маклай мне рассказывала, что она дала взаймы этой самой Евдокии Королевой и ее мужу триста рублей.

– А, это очень интересно! – воскликнул я. – Скажи, – обратился я к дворнику, – как жила убитая прислуга Надежда Торопыгина? Вы ведь на этот счет все знаете, мастаки по кухарочной и горничной части… Баловалась она? Имела кого-нибудь в дружках сердца?

– Так точно… Баловалась… У ней хахалем был Влас Дмитриев, бывший приказчик мелочной лавки в этом же доме.

Первоначальный допрос был окончен. В вещах убитой Миклухо-Маклай было найдено 9 200 рублей процентными именными билетами.

– Гм… Это не взяли. Понимали, что с именными билетами попадутся…

Квартира была опечатана, трупы отправлены на судебно-медицинскую экспертизу. Теперь я должен был помочь следственной власти… в пустяках – в поимке убийцы или убийц.

Приехав в управление, я вызвал к себе чиновника Шереметьевского:

– Вы узнайте, где живет Королева с мужем и с сыном, и отправляйтесь к ним. Произведите у них самый тщательный обыск и арестуйте их даже в том случае, если у них и не окажется ничего подозрительного.

Другому агенту, Жеребцову, я приказал выследить любовника убитой Надежды Торопыгиной – Власа Дмитриева.

Шереметьевский в сопровождении помощника пристава 3-го участка Казанской части Значковского отправился к Королевым.