Среди легенд

Засыпая уже, Вовка успел подумать, что хорошо, что «папа» запретил встречаться со Светой. Рано ему со студентками шуры-муры заводить. Урок будет.

Хорошо, что тренировка в два часа. Выспался Вовка от души. Только в половине двенадцатого проснулся. Хорошо будильник не подвел. Быстро умылся, зубы порошком ароматизированным почистил. Купил за пять рублей в том же коммерческом магазине у Светы, еще в первое посещение. Натянул пальто и бегом к метро. В прямом смысле бегом. В полпервого отходит автобус с командой по русскому хоккею на фабрику-кухню на обед. Талоны вчера Якушин выдал и за два прошлых дня тоже.

– Просрочены? – повертел зеленые бумажки Фомин.

– Ничего, в буфете шоколада возьмешь.

Успел в последнюю секунду, уже отъезжал мастодонт немецкий. Сидячих мест опять не было. Команда по русскому хоккею даже больше на пару человек, чем по канадскому, плюсом Вовка и примкнувший к ним Яшин. Это Вовка уговорил Якушина поставить Льва Иваныча на довольствие, а то парень на солдатских харчах такой режим тренировок не выдержит. Смешно смотрелось. Немцы они чудные ребята, или карлики все. Вовка со своими метр восемьдесят два и Яшин с метр девяносто три стояли в проходе, чуть согнув ноги в коленях, и все одно упираясь головой в фанерный потолок. Потом надоело на колдобинах биться и приседать, сели на корточки. Час в такой позе – тоже зарядка.

В буфете четыре шоколадки дали на два талона и шепнули, что могут за половину цены и на деньги поменять. Нет уж, граждане хорошие. Продукты, они важнее денег в этом пространственно-временном континууме. Суп был даже с небольшим куском мяса на косточке. Кости у всех собрал Якушин, грызть талисману «Динамо» мелкому кобельку Борьке, что жил при стадионе. А гречка пахла прелым. Видно, слишком долго держали на складе или попала под дождь осенью. Ничего, в животе не дураки, разберутся. Зато калорий, да даже килокалорий вон сколько, еще ведь и котлета. И кусочек масла на хлеб. После такого обеда и погонять можно сверстников.

Так и получилось. Якушин ничего слушать не захотел о собственной пятерке.

– Ты, Фомин, как с другой планеты. Из капиталистической какой-то. Пятерка своя, амуниция своя. Может, тебе еще и раздевалку с душем отдельную на стадионе построить. Талоны получаешь – отрабатывай, эти пять дней молодежку ты тренируешь. Разговор окончен. Кругом шагом марш.

Пришлось повторить практически вчерашнюю тренировку. Мышцы у всех забиты молочной кислотой, еле ходят ребята, к таким нагрузкам не привыкли. Заставил сначала в раздевалке парней друг другу помассировать-помять икры и плечи. Потом в прежнем режиме десять кругов по стадиону, турник, еще пять кругов и учеба ездить на коньках. Отрабатывали те же приемы: езды назад и дополнительно Вовка ввел резкое торможение. Думал, плохо все, ан нет. Как раз быстро ездить вперед и резко тормозить парни умели. Сказывалась специфика русского хоккея с его футбольным полем. Время оставалось, и, бросив «русских» повторять езду задом наперед, Вовка с отобранной четверкой и Львом Иванычем выстроил звезду канадскую и поучил их передавать шайбу не по льду, а поднимая ее, при этом используемые вместо защитников «бревна», те только глазами хлопали, когда шайбы над ними проносились. Не привыкли. Как же удивятся настоящие защитники.

– Фомин! – на поле выскочил пока не Хитрый Михей. – К телефону, живо. Генерал Аполлонов!

Ничего плохого, кажется, не делал. Или тоже «папа» будет от дочки отлучать?

Якушин зашел в кабинет вместе с Вовкой и сделал вид, что ветошью прикидывается. Интересно Михаилу Иосифовичу. Ему генерал-полковники каждый день не трезвонят.

– Да, Аркадий Николаевич, Фомин слушает.

– Володя. Тут… – помолчали там. – Чем занят?

– Тренировка с молодежным составом.

– Скоро закончится? – вздохнули.

Ой, не понравились Фомину эти вздохи.

– Закончилась почти.

– Хорошо. Ты не подумай, Володя, не в службу, а в дружбу. Сейчас за тобой приедет машина. Довезет до общежития твоего. Одевайся во все парадное, и потом шофер довезет тебя до нас. Час у вас с Наташкой на репетицию. У нее, оказывается, подготовка к какому-то там отчетному концерту в музыкальной школе. Вот пристала ко мне, хочет эту твою песню спеть вдвоем. Она на саксофоне, а ты на гитаре. Я даже и ругаться пытался. В слезы. И младшая еще реветь начала.

– Младшая?

– Лена, да ты не видел. В больнице с корьевой краснухой лежала. Для детей не опасна, а вот для взрослых… Ну, все кончилось, сегодня выписали. Ладно, заканчивай тренировку, мойся, машину высылаю.

Не хотел. Точно не хотел воровать песни, ни разу никому не сказал Фомин, что сам сочинил. Во дворе услышал, ребята пели. Всякие другие отмазки придумывал. Никто, блин, не верит, про Есенина вообще весело получилось. Все книжки поэта во всем Куйбышеве из библиотек девчонки изъяли, искали песню, что Вовка якобы для Лены сочинил. Не нашли. Так и не могли.