Среди тибетцев

Нижняя часть долины Нубра более дикая и узкая, чем верхняя, абрикосовые сады здесь пышнее, а заросли облепихи и тамариска гуще. Деревни всегда находятся вблизи ущелий, устья которых уставлены чод-тенами, мани, молитвенными барабанами и культовыми сооружениями. К ним, как правило, ведут каменистые русла ручьев, над которыми сплелись ветвями абрикосовые деревья, образуя тенистый тоннель. Мы постоянно разбивали лагерь в абрикосовых садах, листва у деревьев густая, а плоды маленькие, но вкусные. Самое большое фруктовое дерево, которое я видела, достигало девяти футов шести дюймов в обхвате на высоте шести футов от земли. Чужеземцам позволено есть сколько угодно абрикосов, при условии, что косточки они вернут хозяину сада. Как известно, Нубра ― крупный поставщик кураги, и на крыше каждого дома можно увидеть женщин, выкладывающих половинки абрикосов на просушку, однако главная ценность плодов ― это косточки, ядра которых перетирают между двумя камнями и получают изумительно ароматное белое масло. В каждом гомпе стоит ежегодно пополняемая серебряная чаша, вмещающая от четырех до шести галлонов¹¹⁵ абрикосового масла для поддержания вечно горящего пламени перед храмом Будды. Это масло прекрасно подходит как для сжигания в лампах, так и для кулинарии. Детей ежедневно натирают им вместо того чтобы мыть, а при отлучении от груди в возрасте четырех или пяти лет их какое-то время буквально пичкают шариками из ячменной муки, смешанной с абрикосовым маслом.

В Хундаре¹¹⁶, великолепно расположенной деревне, которую мы посещали дважды, нас пригласил к себе монах Герган. Он оказался заминдаром, и большой дом, где мы разместились, являлся его собственным родовым имением. К нашему приезду явно готовились. Глиняные полы подмели, на балконах расстелили хлопчатобумажные одеяла, все комнаты были украшены букетами из голубых васильков и бархатцев, которые выращивают в качестве религиозных украшений, а женщины нарядились и были увешаны довольно грубыми украшениями. Иными словами, нам был оказан радушный прием. Мистер Редслоб любил людей, и они отвечали ему взаимностью. Тибетцы для него были не «местными жителями», а братьями. Он видел в них только хорошее. Их суеверия и верования были для него не «чепухой», а объектом тщательного изучения. Мистер Редслоб со всеми был вежлив и учтив, а в делах скрупулезен и честен. Он проявлял искренний интерес к тому, что было важно для окружающих. Тибетское образование и знание священной литературы поставили его в один ряд с настоятелями монастырей, а благодаря медицинским знаниям, врачебным навыкам и неизменной готовности прийти на помощь он стал уважаемым человеком. Так что в Хундаре, как и везде, нам навстречу вышли старейшины, были срезаны ветви абрикоса, которые могли помешать нам проехать, а из гомп на вершине горы доносился приветственный рев серебряных труб. В долине Инда слуги англичан позволяют себе бить тибетцев, в долинах рек Шайок и Нубра их обманывают и избивают торговцы из Яркенда, а женщины боятся незнакомцев, однако в Хундаре люди были со мной очень дружелюбны и откровенны. Как и многие другие до них они сказали: «Мы будем доверять любому человеку, пришедшему с этим миссионером».