Среди тысячи слов

– Но это будет полноценный год.

– Да, конечно. Типа… золотой.

Мы несколько часов болтали и смеялись, и я почувствовала, как еще одна часть меня, разбитая и разбросанная по Северной Америке, вернулась на место.

Мы вышли на улицу и снова обнялись.

– Пока, дорогая, – сказала она. – Увидимся вечером после того, как ты всех сразишь.

Она повернулась, чтобы уйти, но я схватила ее за руку, смаргивая слезы.

– Прежде чем я встретила Айзека, прежде чем прошла прослушивание на «Гамлета», прежде чем я получила все хорошее здесь, у меня была ты. Ты стала первым человеком, прорвавшимся через стены, которые я выстроила вокруг себя после этого дерьма с Ксавьером. И я просто хочу поблагодарить тебя за это.

– Черт, Холлоуэй, – сказала Энджи, вытирая слезы.

– Ты спасла жизнь, МакКензи, понятно? – сказала я. – Ты спасла мою жизнь, черт возьми.

Энджи снова притянула меня к себе.

– Сделай мне одолжение? – попросила она, шмыгая носом.

– Все что угодно.

– Скажешь все это в Стэнфорде? Потому что это спасет меня от тонны дерьма в виде оплаты медицинского обучения.

* * *

Я встретила родителей в фойе ОТХ в шесть пятнадцать. Было неуютно приглашать их в мой маленький коттедж. Теперь я больше не зависела от них и их железная хватка на мне ослабла. Как и мое желание простить.

Они встретили меня в фойе театра слишком широкой улыбкой и громкими разговорами.

– Я так рад, что ты позволила нам устроить вечеринку для труппы после выступления, – сказал отец.

– Это мило с вашей стороны, – ответила я.

– Да, думаю, все пройдет хорошо, – сказала мама. – Отель «Ренессанс» очень красивый. Разве не здорово?

Забавно, как все было здорово в Хармони теперь, по сравнению с тем временем, когда Средний Запад был ниже ее достоинства. И мне сразу же стало жалко их.

– Будет здорово, – сказала я. – Спасибо, что приехали. Мне нужно готовиться. Надеюсь, вам понравится спектакль.

Боже, прозвучало, как запись перед спектаклем.

– Уиллоу, – сказал отец. Казалось, он собирался взять меня за руку. – Я просто хотел, чтобы ты знала, что я горжусь тобой, – добавил он, засунув кулак в карман. – Отзывы были положительными. И ваша работа с мистером Фордом по поддержанию театра как живой истории города очень похвальна.

Он опустил глаза, а затем заставил себя встретиться со мной взглядом.

– Мне важно, чтобы ты поняла, что я горжусь твоими достижениями. И поэтому тебя кое-что ждет на вечеринке. Небольшой сюрприз.

На лице мамы застыло странное выражение, и она толкнула отца, нервно рассмеявшись.

– Давай не портить сюрприз, и не заставляй ее нервничать.

– Да, правда, – сказал отец. – После спектакля. Ни пуха ни пера.

Они ушли в зал до того, как я успела сказать им, что не хочу сюрпризов. Вечеринки и так уже хватит. Я согласилась на нее, потому что труппа заслужила праздник лучше, чем бургеры и картошка фри в «Скупе».

Я пошла за кулисы готовиться к спектаклю: нужно было заняться макияжем, волосами и костюмом. Труппа собралась на сцене для разогрева. Ими руководил Мартин, играющий Крогстада. За занавесом мы слышали, как зрители заходят в зал.

– Пусть аплодируют стоя, – сказал Марти. – Ни пуха ни пера.

– Сделаю все, что смогу.

Он повернулся, чтобы уйти, но остановился и пристально посмотрел на меня.

– Все хорошо?

– Конечно, хорошо, – сказала я, натянуто улыбаясь.

– Нервы перед последним спектаклем?

– Наверное, эта вечеринка, на которой настаивают мои родители, типа смущает меня. Или… не знаю что. Сегодня я ощущаю какую-то странную энергию. Знаешь, как наэлектризованность в воздухе перед ударом молнией? Напряженном и гудящем? – я покачала головой. – Я справлюсь. Это прекрасный опыт, Марти. Спасибо тебе большое. Я не подведу тебя.

– Спасибо тебе за невероятную Нору, моя дорогая, – сказал он. – И за то, что нашла меня, вернувшись сюда. За то, что ты такая удивительная часть этой труппы.

– Марти, – осторожно сказала я. Это прозвучало зловеще. – У тебя есть новости из городского совета? Плохие новости?

Он засмеялся.

– Как будто я стану рассказывать тебе что-то такое за двадцать минут до спектакля. Нет, я просто…

Фрэнк, режиссер сцены, подбежал к Мартину. Весь бледный, он прошептал что-то на ухо постановщику, глядя на меня.

Глаза Мартина расширились и тоже метнулись ко мне.

– Что? – спросила я. – Что такое?

Лицо Мартина стало непроницаемым, и он спокойным голосом ответил Фрэнку:

– Приду через минуту. Спасибо, Фрэнк, – он повернулся ко мне и похлопал по плечу. – Работа театрального менеджера никогда не заканчивается, даже на премьере. Скоро вернусь.

– Марти, – сказала я, схватив его за руку. – Скажи мне.

– Тебе не нужно сейчас об этом волноваться. Клянусь.

Я ему не поверила. Мартин – шикарный актер. А вот Фрэнк нет, а тот выглядел так, словно увидел привидение.

Глава тридцать девятая Айзек

Взволнованный и испуганный Фрэнк отвел меня в кабинет Марти, а потом побежал сказать ему, что я здесь. Я стал ждать, чувствуя себя учеником, отосланным в кабинет директора: словно мне сейчас надерут зад. Эти последствия будут хуже задержания после урока. Скорее всего, Мартин был зол как черт. Кому я вру – ему было больно.