Среди тысячи слов

– Возможно, это не навсегда, – сказала я. – Мне просто на какое-то время нужна тишина. Хочу сначала выздороветь. Здесь.

Он убрал волосы с моего лица.

– Я тоже хочу этого для тебя. Больше всего на свете. Я люблю тебя, Уиллоу. Так сильно.

– Я люблю тебя, Айзек, – ответила я.

Мы целовались, пока я не рассмеялась и улыбнулась, прижавшись к его губам.

– Что такого смешного?

– Ничего. Просто я счастлива.

– И я тоже.

Я снова поцеловала его, но как только положила голову ему на грудь, чтобы снова уснуть, я услышала какой-то звук. Проезжающую по тихой улице машину. Айзек замер подо мной. Его сердце стучало у меня в ухе. Мы прислушивались, а машина подъезжала все ближе и ближе, потом затормозила. Послышался хруст гравия под шинами на подъездной дорожке.

– О боже, – выдохнула я, скидывая одеяла. – Мои родители.

Глава тридцать третья Уиллоу

Я подлетела к окну. Внизу, на подъездной дорожке, родители выходили из темно-серого BMW папы.

– Черт, они дома. Почему они дома?

Я резко развернулась. Айзек уже натягивал джинсы.

– Самый быстрый путь отсюда?

– Боже, не знаю, – сказала я. По венам курсировал адреналин, и соображать было сложно.

Снаружи послышались громкие голоса. Часы на радио показывали 3:30 ночи, но мои родители уже ссорились. Визгливый голос мамы эхом разносился по тихой улице.

Айзек уже надел ботинки.

– Уиллоу?

– Подожди, – сказала я. – Подожди. Они никогда сюда не заходят. Подождем, пока они лягут спать, и тогда я отведу тебя к черному входу.

– Ты уверена?

Я кивнула и приоткрыла дверь, прислушиваясь. Система безопасности засигналила у входной двери, и спор родителей перешел в дом. Папа говорил на пониженных тонах, а мама орала во всю мощь легких, но голоса были хорошо слышны в нашем пещерообразном доме.

– Когда уже хватит? – говорила мама. – Когда? Когда они отправят тебя на Северный полюс?

Айзек взглянул на меня. Я пожала плечами и покачала головой.

– Я старший вице-президент, – ответил папа. Его голос звучал устало и напряженно. – Это чрезвычайная ситуация, поэтому мне нужно быть здесь.

– А потом? В Канаду, Дэниел?

– Послушай, Реджина, если ты так сильно хотела остаться в Нью-Йорке, надо было оставаться.

– Что это должно значить?

Их доносящиеся снизу голоса переместились из кухни в гостиную. Я закрыла дверь.

Айзек пробежал рукой по волосам.

– Сюда они не зайдут?

– Раньше никогда не заходили.

– Канада? – спросил он.

– Не знаю, о чем они.

На лестнице послышались шаги. Я слышала, как мама бормочет себе что-то под нос между громкими всхлипами. Мы задержали дыхание, пока она проходила мимо. Мама зашла в свою комнату и захлопнула дверь родительской спальни.

– Это значит, папа спит в гостиной, – прошептала я.

Мы прождали напряженные сорок пять минут, чтобы убедиться, что папа заснул, а затем я пробралась вниз, чтобы проверить, чист ли берег. Дверь в гостиную была закрыта. Серебристо-зеленый свет телевизора в темной комнате пробивался через щель под дверью.

Я пробралась обратно наверх, взяла Айзека за руку и повела его вниз. Мы поспешно, но тихо прошли по темному дому, не смея дышать. У задней двери кухни я быстро поцеловала его.

– Я люблю тебя, – прошептала я, отключая систему безопасности.

– Я люблю тебя, – прошептал он в ответ. – Никогда не сомневайся.

– Никогда.

Он скользнул в темноту, чернильная тень, идущая по заднему дворику. Я закрыла дверь, включила систему безопасности, а затем откинула голову на прохладную стеклянную раму. Выдохнула с облегчением.

– Что ты делаешь?

Я вскрикнула на волне парализующего страха. Резко развернулась и оказалась лицом к лицу с отцом. Он был в майке и штанах, выглядел уставшим. В руке он держал стакан с чем-то янтарным и двумя кубиками льда. Озадаченное выражение на его осунувшемся усталом лице сменилось осознанием, а затем гневом.

– Что ты делаешь? – снова спросил он, медленно и четко произнося слова. Он кинулся к кухонному окну и посмотрел наружу. – Кто это? Кто здесь был?

– Никто, пап, – сказала я. – Вы с мамой орали, вот я и проснулась. Я спустилась, чтобы посмотреть…

Мои оправдания рассыпались под суровым взглядом отца.

– Это он, не так ли? Мальчик со свалки.

– Перестань его так звать. И нет…

– Зачем ты включала сигнализацию?

Прежде чем я успела ответить, отец схватил меня за предплечье и оттащил от окна. Я ахнула, почувствовав его сильную хватку. Раньше он такого себе не позволял.

– Папа, ты делаешь мне больно.

Он усадил меня на диван в гостиной, чуть не толкнув, и встал надо мной.

– С меня хватит, – сказал он. Его лицо покраснело. – Я говорил тебе не встречаться с этим парнем. И теперь он здесь? В моем доме? – он вытянул шею и прокричал через плечо: – Реджина, спускайся сюда. – Он повернулся ко мне. – Давай сюда свой телефон.

– У меня его нет.

– Неси его сюда.

– Нет, – ответила я, скрестив руки на груди. – Ничего не было. Ты ведешь себя как параноик.

Мама спустилась, завязывая пояс шелкового халата-кимоно вокруг талии. Ее волосы торчали во все стороны, а лицо было заспанным.

– Что здесь происходит?

– Он был здесь, – сказал папа.

– Кто? Боже, не тот же мальчик? – мама умоляюще посмотрела на меня.