Среди Звезд

— Дэвид, — пожимая плечами, ответил парень. — Он сам на него указал. Если меня бы спросили, то, наверное, я порекомендовал другого, но меня никто не спрашивал.

— Мал еще, чтобы давать советы, — проворчал Уэйн, заталкивая синюю сумку в багажник.

— Давай пройдемся пешком, — предложил Вадим Джону. — Деливер сейчас пригодится для того, чтобы отвести бедолагу Дэвида, чем и займется Уэйн. А мы продолжим разговор про Алекс, — стараясь не смотреть на Уэйна, и все время пряча глаза от парня, проговорил он.

— Дэвидом займется Джон, а про Алекс я тебе расскажу сам, — раздался голос за их спинами удивительно тихий и спокойный.

Помощник куратора кивнул головой и, подхватив Дэвида, усадил его в машину. Настроив маршрут, они направились к «Дьявольским шарам».

— Ты в норме? Что сейчас было? Опять ставишь над собой эксперименты?

— Я воспользовался Джоном, чтобы скопировать с него недовольство и раздражение. Неплохо получилось? Я правильно выбрал ситуацию для этих эмоций? — хитро улыбаясь, спросил Уэйн.

— Ты не обязан использовать все человеческие чувства. А Джон еще молод и многое не в силах контролировать.

— Я подготовлю его сам, но еще не время, поверь мне. Я знаю, что нужно подождать. Я копирую его раздражение и радость для одного предстоящего дела. А сейчас мне хотелось, чтобы ты увидел фрагмент прошлого. Я укажу то место, где тебе стоит остановиться.

Взгляд Вадима застыл, его лицо стало серьезным. Он закрыл глаза, создавая ощущения, что он прислушивается к музыке, идущей из невидимого устройства.

«Это Алекс Нейвис, — услышал он мысли брата, всматриваясь в его воспоминания, — Алекс, а немного раньше до поступления на Донум она себя называла Лексой, так она указала в анкете. Зарегистрирована в реестре как Александра Нейвис. На данный момент ей шестнадцать лет. Мать и отец известные ученые и уже третий год находятся в дальнем космосе, участвуя в изучении жизни на первой земной колонии «Эмпедокл». У нее есть старший брат Сайман Нейвис. Недавно он подал рапорт на перевод в патрульную службу к границе «Двух миров». Других родственников у нее нет, поэтому Алекс под нашей опекой еще год. Все тесты и экзамены при поступлении с высокими балами. Учится на острове искусств, но жить попросилась вместе со своей подругой Оливией на острове объединяющих студентов медицины, психологии и биологии. Через три месяца они разругались, и Алекс вернулась обратно к себе, но ненадолго. Она очень редко живет в своей комнате. Ее изучаемая дисциплина коммуникативная лингвистика и сенсорика. Отлично владеет двенадцатью земными, жестовыми, мимическими языками, берет дополнительные занятия по воспроизведению внеземных языков тройственного союза кишби и моксов. Но знаешь это не все, в свободное от учебы время она занимается еще по трем направлениям. Ей интересно все то, что изучают ее друзья. О них я тебе расскажу после», — сказал Уэйн.

Мысленно Вадим оказался в кабинете Уэйна.

Огромная картина, изображающая космос, занимала проем на стене между двумя окнами. На черно-синем фоне жемчужинами рассыпались звезды. Их светлые блики разбавляли вокруг себя темноту, вылавливая своим светом спрятанных в ней соседей: корявые метеориты, безжизненные планетоиды и край далекой, неведомой для нее планеты.

Уэйн стоял около своего стола и любопытно рассматривал девочку, так удивительно похожую на его сестру катару, которую они звали Калерией. На какое-то время в комнате воцарилась тишина. Она стояла спиной к куратору, а тот с интересом разглядывал ее отражение в прозрачной дверце шкафа, стоящего рядом у окна. Она, закусив губу, замерла, затаив дыхание. Казалось, что ее душа унеслась в ту нарисованную темноту, за пределы картины. Вадим впитывал все эмоции, которые генерировались в этой комнате, поэтому он чувствовал, как ее обволакивает и поглощает картина, обжигает белый свет, и будоражат ее мысли сине-голубой тон.

«Это моя картина, — опять мысленно пояснил происходящее Уэйн. — Я попробовал изобразить человеческие чувства линиями разного цвета и толщины. Ты должен услышать наш с ней разговор. Он меня удивил».

Вадим и Уэйн остановились около серого валуна, рядом с которым в прозрачной сфере, парящей низко над землей, рос в горшке розовый куст.

— Ах, — вздохнула тихо она. — Я попробовала упасть в эту бездну. У нее нет дна.

— Ну да. Ты права. Ведь это космос, — усмехнулся куратор.

— И не только… мне еще показалось что здесь, — и она снова посмотрела на картину, — что-то личное. Художник изобразил что-то личное, закрыв это темными оттенками.

— Что ты имеешь ввиду, — внимательно посмотрев на нее, он слегка наклонил голову набок.