Срединная Англия

Вода теперь сделалась спокойнее, темнела маняще, озаренная лишь лунной дорожкой, тянувшейся к горизонту. Больше на пляже никого не было. Ни Эдам, ни Софи не разговаривали и не предлагали дальнейших действий; они совершенно единодушно и внезапно решили сбросить одежду, неуклюже доковылять по камням к воде и броситься в море. Внезапно и целомудренно, не глядя друг на дружку, пока не погрузились в воду целиком, хотя Софи все еще как-то удавалось остро ощущать разницу в оттенках их кожи. Она ни разу в жизни не купалась нагишом и не догадывалась, до чего чудесно осязается неподвижная теплая вода. Софи была хорошей пловчихой — в отличие от Эдама, похоже: он барахтался на мелководье, полуплавал-полуходил, — а потому направилась ко входу в бухту, в самую дальнюю и глубокую часть пролива, сочтя разумным убраться от Эдама как можно дальше. Там она поплавала туда-сюда раз десять между каменистыми берегами, пока руки и ноги не заломило, а затем перевернулась на спину и полежала так несколько минут, глядя на луну и звезды и думая, что никогда не была так счастлива, так умиротворена внутри себя самой, в таком родстве со стихиями воды и воздуха. Софи закрыла глаза, почувствовала нежность мистраля, ласкавшего лицо, и отдалась объятиям океана — не делая ничего, доверяя, не противясь.

После этого они с Эдамом разговаривали мало — даже на полуночном наветт в Марсель. Зачарованный вечер у них получился, и оба понимали, что болтовня эти чары развеет.

До общежития, где разместили участников конференции, они добрались почти в час ночи. Комнаты у них оказались в разных концах коридора.

Стоя у своей двери, Софи потянулась поцеловать Эдама в щеку.

— Ну, спокойной ночи, — сказала она. — Было прекрасно.

— Да, очень, — пробормотал он и, произнеся это, словно скользнул губами по ее лицу — пока не коснулся ее губ. Все в порядке, подумала Софи, потому что, ну в конце концов, это же просто дружеский поцелуй на сон грядущий? Рот у него был открыт, у нее — тоже, но все в порядке. Когда их языки встретились, она ощутила, как ее тело слегка тряхнуло. Но все в порядке. Просто дружеский поцелуй на сон грядущий. Пусть он и показался довольно долгим. А теперь вот рука его, двигаясь не спеша, но целенаправленно по ее телу, уже не держала Софи за спину в легчайшем объятии, а перемещалась по животу к груди, к левой груди, там помедлила, там Софи позволила ей помедлить, прижавшись к Эдаму крепче, чтобы его рука, не желая того, притиснулась крепче к ее груди, и ощущение было упоительным, от него по телу расходились волны удовольствия, и в тот миг Софи больше всего хотела уступить этим волнам, поддаться…

…но нет. Нет-нет-нет-нет-нет. Не годится. Непорядок. Это уже не дружеский поцелуй на сон грядущий. Она резко оттолкнула Эдама и оперлась спиной о дверь, отдуваясь и краснея. Смотрела в пол, а он — в конец коридора, тоже тяжело дыша. Софи провела рукой по волосам и сказала:

— Слушай, это…

— Я знаю. Я…

— В смысле, нам нельзя. Я…

— Все в порядке. Не надо было мне…

Теперь она смотрела на него, а он — на нее, и в их глазах были печаль, гнев и томление.

— Ну хорошо.

— Ага. Хорошо. Спокойной ночи.

— Спокойной ночи, — сказала Софи, быстро отперла свою дверь и так же быстро закрыла ее за собой, а затем простояла спиной к двери, казалось, целую вечность, в глазах слезы, и ждала, когда дыхание станет поспокойнее.

* * *

На утро пятницы запланировали всего одно заседание — пленарное, чтобы напомнить участникам доклады, представленные на неделе, подвести итоги и прийти к выводам. Эдама не было. Не было его и на завтраке. Софи тоже подумывала, не прогулять ли ей завтрак, но наконец решила, что это глупо: они с Эдамом оба взрослые люди, и нет никаких причин, с чего бы сегодня утром между ними быть смущению или напряжению. Никаких серьезных границ прошлой ночью они не перешли, сдали назад очень заблаговременно. И где же он сегодня утром? Почему его место в зале пусто?

— Он уехал в Париж утренним поездом, — сказал ей Франсуа во время утреннего перерыва на кофе. — Судя по всему, что-то срочное дома. Сказал, полетит более ранним рейсом в Штаты.

Перед продолжением утреннего заседания Софи отправила ему простое электронное письмо: «Незачем было так делать! Напиши мне», но ответа не получила.

Ее рейс домой в субботу утром приземлился в Лутоне в полдень. Хлестало как из ведра. Небо было сизым и тяжким от туч. Поезд до Бирмингема отменили из-за плановых инженерных работ, между Кеттерингом и Нанитоном автобусы дублировали железнодорожное сообщение.

«Дублирование железнодорожного сообщения», «Кеттеринг», «Нанитон». Не самые ли это удручающие слова в английском (да и в любом другом) языке?