Средневековая андалусская проза

Что более всего желательно при любви? Чтобы подарил человеку Аллах, великий и славный, преданного друга, мягкого в словах, широкого на милости, умеющего взяться, тонко-проницательного, овладевшего красноречием, с отточенным языком, с большой кротостью и обширным знанием, мало прекословящего, великого в помощи, много выносящего, терпящего надменность, во всем согласного, прекрасного в дружбе, совершенно подходящего, с похвальными свойствами, огражденного от несправедливости, предназначенного к помощи, благородно поступающего, отвращенного от несчастья и с глубокими мыслями, знающего желания, с приятными свойствами, высокого происхождения, скрывающего тайны, обильного благодеяниями, истинно верного, не грозящего обманом, с благородной душой, проникающим чувством, верной догадкой, обеспечивающего помощь, безупречно оберегающего, известного верностью, с твердыми основами, щедрого на советы, несомненно любящего, легко подчиняющегося, с хорошими убеждениями, правдивым языком, живым сердцем, целомудренного по природе, широкого на руку, имеющего терпение, преданного чистой дружбе и не знающего охлаждения в ней, которому доверяет любящий свои заботы, разделяет с ним уединение бедности и посвящает его в свои тайны. Поистине, в этом для любящего величайшая отрада — но где она? И если овладеют таким человеком твои руки, сожми его в них, как сжимает скупой, и схвати, как схватывает жадный, и оберегай его твоим достоянием — и приобретенным, и наследственным. Совершенна будет с ним дружба, и рассеются печали, и прекрасны станут обстоятельства, и не лишится человек от обладателя этих свойств прекрасной помощи и хорошего совета.

Поэтому и брали себе цари вазиров и наперсников, чтобы облегчали они частью бремя их великих дел и возложенных на их шею сокрушительных тяжестей и чтобы могли правители обогащаться их советами и искать подкрепления в их способностях. А иначе — не под силу человеку противостоять всему, что его окружает и что он постичь должен, не прибегая к помощи того, что с ним сходно и одного с ним рода.

Некоторые влюбленные не имеют друзей с такими свойствами и мало им доверяют потому, что испытали они от людей горести, и были у них друзья, которым открыли они отчасти свои тайны. И происходит это по одной из двух причин — либо друзья посмеялись над их признаниями, либо разгласили их тайны; и тогда обрекают они себя на одиночество вместо дружбы, и уединяются в места, отдаленные от друга, и поверяют свои тайны воздуху, и разговаривают с землей, находя в этом отдохновение, как находит его больной в стенаниях и во вздохах. И поистине, когда заботы одна за другою приходят в сердце, становится оно тесным для них, и если не облегчит человек себе душу в сетованиях и жалобах, то вскоре погибнет он от горестей и умрет от огорчения.

Я нигде не видел большей помощи, чем это делают женщины. Они так осторожны в подобных делах, поверяя друг другу тайны и сговариваясь их замалчивать, узнавши о них, как не делают этого мужчины. И видел я, что всякая женщина, которая открыла тайну двух влюбленных, ненавистна и тягостна другим женщинам, и все мечут в нее стрелы, будто из одного лука. А старухи в этом отношении способны на то, чего не могут сделать молодые женщины, — молодые иногда обнаруживают то, что знают, из ревности, хотя бывает это редко, а вот старухи, потеряв надежду для себя, все заботы целиком обращают на благо других.

Рассказ

Я знаю состоятельную женщину, обладательницу рабынь и слуг. Про одну из ее невольниц разнеслись слухи, что она любит юношу из родных ее госпожи и он ее тоже любит и что между ними происходит то, чему не подобает происходить. И владелице девушки сказали: «Твоя невольница, такая-то, знает об этом, и дела их известны ей в точности». И ее госпожа взяла эту девушку (а она была сурова при наказании) и заставила ее вкусить всевозможные побои и мучения, подобных которым не выдержат и стойкие мужчины. Она надеялась, что невольница откроет ей что-нибудь из того, о чем ей говорили, но девушка не проронила ни слова.

Рассказ

Я хорошо знаю одну благородную женщину, хранящую в памяти наставления Аллаха, великого, славного, и благочестивую, совершившую благой поступок. Она завладела письмом одного юноши к девушке, которой тот увлекался (а юноша не был подвластен этой женщине), и осведомила его об этом деле. И хотел он отрицать, но это ему не удалось, и женщина сказала: «Что с тобой? Кто же от этого защищен? Не думай об этом! Клянусь Аллахом, я никогда никого не осведомлю о вашей тайне, и если бы ты мне дозволил купить эту девушку для тебя на мои деньги, даже если бы мне пришлось их истратить до последнего дирхема, я бы, право, сделала это и поместила ее для тебя в такое место, где бы ты мог с ней сблизиться, и никто не знал бы об этом».