Средневековая Русь и Константинополь. Дипломатические отношения в конце XIV – середине ХV в.

Возможно, подобная переписка была и у рязанских князей, но Рязанская земля — многострадальное пограничье между Русью и Диким полем — не смогла сохранить летописи и иные документы по истории края, что предопределило многочисленные споры в историографии по вопросу их существования в целом. Факты из политической истории княжества, как правило, военно-оборонительного характера, включены, например, в Никоновскую и Воскресенскую летописи[95]. Сведения из других сфер, включая церковно-религиозную историю, довольно редки, хотя и позволяют проследить некоторые важные события: последовательность пребывания на епископской кафедре рязанских владык, их основные дела, взаимоотношения с митрополитами и проч.[96]В XIV столетии Рязанская земля еще сохраняла относительную независимость, хотя находилась в сложном политико-географическом положении между Золотой Ордой, с чьей территорией она непосредственно граничила, и Северо-Восточной Русью, а со второй половины XIV в. — и подступившим с запада Великим княжеством Литовским. Столица княжества еще в XIII в. переместилась из разоренной старой Рязани выше по реке Оке в Переяславль-Рязанский, через который проходил важный торговый путь в Крым и на побережье Черного моря. По нему шли купцы, паломники и митрополиты, отправлявшиеся по церковно-политическим делам в Константинополь, Сурож и другие города средневекового мира. Источники свидетельствуют, что с конца XIV — начала XV в. рязанские князья признавали великих князей Московских «старейшими братьями»[97].

Нюансы острейшей политической и дипломатической борьбы за митрополичий престол раскрывает послание великого князя Василия Васильевича II (Темного) к константинопольскому патриарху Митрофану, в котором великий князь Московский писал об отступлении от православия митрополита Исидора на Ферраро-Флорентийском соборе 1438–1439 гг. и требовал согласия патриарха на избрание и рукоположение русского митрополита Ионы[98]. Ответил ли патриарх великому князю Василию на него, неизвестно. Но из другого документа, адресованного Василием Васильевичем II уже императору Константину Палеологу, видно, что «ромеи» не хотели предоставить Русской церкви права свободного избрания митрополита, так что великий князь вынужден был без согласия патриарха, собрав собор русских епископов, поставить митрополитом епископа рязанского Иону (1448–1461)[99].

Следует отметить, что при назначении на должность русские митрополиты зачастую платили патриарху каноник («поминки»). Существовали документы, на которых патриархи основывали свои требования, например, материалы Халкидонского собора, деяние VI; 123-я новелла императора Юстиниана и другие, но многие не сохранились из-за многочисленных пожаров, разорений Константинополя во время Крестовых походов и войн. По крайней мере, митрополит Иона в посланиях к патриарху Геннадию упоминает о такой традиции. В частности, Иона писал: «Благословение отъ твоея великыя Святыни требовати хощемъ; также отъ всѣхъ, кто ли ни будетъ патриархъ на патриаршествѣ, соблюдая Церковь Христову и держа истинное великое православие, и что коли у насъ найдется, и за Христову любовь посылати хощемъ. Нынѣ, господине, сынъ мой князь великий послалъ къ твоей великой святыни своего посла человѣка честна, ближняго и приступнаго своего, на имя Ивана Володимировича (Головин. — Е. М.), по твоему къ намъ приказу и писанию; и что, господине, у насъ нашлось, то есьмы отъ вѣры, за духовную великую любовь, съ тымъ же великаго князя посломъ къ тебѣ послали и твоя великая святыня за тыя наши малыя поминкы на нась не помолви, занеже, господине, по грѣхомъ, и наша земля отъ поганьства и междособныхъ браней вѣсьма истощала и потомилась. Да пожалуй, господине, еще покажи къ намъ совершенную свою духовную любовь: обошли сына моего великаго князя посломъ честнымъ твоимъ писаниемъ о всемъ и укреплении и въ душевную ползу великому нашему православию, и за божью церковь, и за святительскую намъ честь; занеже, господине, колькое у насъ было прежнихъ святыхъ патриархъ честныхъ грамотъ держали есмы за земьскую честь, къ своей душевнъй ползѣ, поминая тыхъ святыхъ патриарховъ, да тыя всѣ грамоты, по грѣхом за наша земьская неустроения въ пожары истерялися. Да что, господине, твоей великой святыни тотъ великаго князя посолъ и отъ насъ иметъ говорити, тому бы твоя великая святыня, всему вѣрилъ: иже бо то суть наша слова, послана съ нимъ. А Вседержитель Господь Богъ да сподобитъ насъ святыхъ твоихъ молитвъ въ безконечные вѣки»[100].