Средневековье. Большая книга истории, искусства, литературы

¹

Речь, от которой я в одно мгновенье,Стыд чувствуя, невольно покраснел,
Мне принесла потом и исцеленье.

⁴

Таким копьем, как говорят, владелАхилл: оно смертельно поражало,
И снова роковые язвы тел

⁷

Одним прикосновеньем заживляло[184].Мы перешли уже долину бед
И подвигались далее; лежала

¹⁰

Над нами мгла: то был ни мрак, ни свет;Над бездной тьмы там поднималась бездна,
И не могло быть в сумраке полезно

¹³

Мне зрение, но слух был поражен:Такой ужасный трубный звук раздался,
Что заглушил бы гром небесный он,

¹⁶

И сквозь туман я разглядеть старалсяТо место, где гремел незримый рог.
Ему внимая, втайне я сознался,

¹⁹

Что сам Роланд сильней трубить не могВ печальную минуту пораженья
Святого, но несчастного сраженья,

²²

Где Карл Великий битву проиграл[185].Едва очнулся я от удивленья
И в даль с усильем вглядываться стал,

²⁵

Как вдруг мне в ту ж минуту показалось,Что предо мной в тумане возвышалась
За башней башня. Тихо я сказал:

²⁸

«Учитель! Это город, без сомненья,Я вижу там?» Мне отвечал поэт:
«Обманчиво твое воображенье:

³¹

Сквозь эту полутьму и полусветНе может человеческое зренье
Проникнуть, и тебе я дам совет:

³⁴

Иди вперед, чтоб ближе убедиться,Как расстоянье может обмануть
Порой наш глаз. Так продолжай свой путь,

³⁷

Но чтоб не мог ты очень изумиться, —Взяв за руку меня, сказал певец, —
То должен ты теперь же убедиться

⁴⁰

И истину проникнуть наконец,Что там не башни видишь сквозь туман ты,
Нет, сын мой, это страшные гиганты,

⁴³

Которые в колодезе стоят,Погружены от пояса до пят…»
Как постепенно в поле начинает

⁴⁶

Редеть туман и глаз наш привыкаетПредметы постепенно различать,
Так точно сам я начал прозревать;

⁴⁹

Но, сознаваясь в тайном заблужденье,Невольный страх я начал сознавать,
Когда яснее стали выступать

⁵²

Гиганты предо мной на темном фоне,Как стены замка Монтереджионе[186]
Покрыты рядом башен по углам,

⁵⁵

Так из колодцев стали видны намГромадные, как башни, исполины,
Открытые для глаз до половины,

⁵⁸

Которым и доныне с облаковГромами сам Юпитер угрожает.
Сквозь тьму, как сквозь таинственный покров,

⁶¹

Передо мной яснее начинаетОбозначаться первый великан:
Я различал лицо его и стан,

⁶⁴

Часть живота и руки. ПоступилаПрирода очень мудро, что опять
Не хочет уже больше создавать

⁶⁷

Таких чудовищ страшных и лишила,О, Марс, тебя земных твоих врагов, —
И если вечно творческая сила

⁷⁰

Природы создает еще китов,Слонов творит, то, рассудивши здраво,
Природы мудрость я признать готов:

⁷³

Лишь только тот жить не имеет права,В ком действуют повсюду заодно
Ум, злость и сила. Людям суждено

⁷⁶

Таких страшилищ в мире опасаться:Никто не может им сопротивляться,
От них найти защиту нелегко.

⁷⁹

К гиганту стал я ближе подвигаться.Его лицо так было велико,
Что, кажется, могло бы показаться

⁸²

Не менее верхушки золотойНад куполом Петра Святого в Риме,
Я задрожал перед фигурой той

⁸⁵

Представшего гиганта предо мной.И остальными членами своими
Пугал он также. Если б за спиной

⁸⁸

Гиганта, погруженного по бедра,Троим фрисландцам разом бы пришлось
Друг другу стать на плечи очень бодро,

⁹¹

То все-таки коснуться б до волосТого гиганта им не удалось[187]:
От плеч его до дна той ямы скверной,

⁹⁴

Где он стоял, и меры ж не найти;То расстоянье пропастью безмерной
Являлось глазу. Молча на пути

⁹⁷

Остановился я пред великаном.Он пасть раскрыл и прокричал тогда нам
Слова, но ни единый человек

¹⁰⁰

Их не поймет: «Rafel mai amechIrabi almi!»[188] Он своей гортаньюБезумной и бессмысленною бранью

¹⁰³

Лишь разрешался только иногда.К гиганту мой учитель обратился:
«Тень жалкая! Труби в свой рог, когда

¹⁰⁶

Свой тайный гнев ты выразить решился.Труби, чтоб этот гнев утихнуть мог.
К твоей груди привязан этот рог…

¹⁰⁹

На собственную шею посмотри ты…Иль все соображения убиты
В тебе давно, бессмысленная тень?

¹¹²

На шее у тебя висит ремень,А на ремне и самый рог повешен!..»
И мне сказал Вергилий: «Ночь и день

¹¹⁵

Здесь страждет он, для всех бессильно бешен,И сам себя проклятью предает.
Он совершил когда-то преступленье;

¹¹⁸

О нем ты слышал. Это сам Немврод.От дикого его столпотворенья
Не понимать народа стал народ

¹²¹

И языков узнали мы смешенье.Не тратя слов, пойдем вперед пока:
Не может никакого языка

¹²⁴

Он понимать теперь в своем томленье.Да и его никто уж не поймет».
И совершив затем другой обход,

¹²⁷

К гиганту мы приблизились другому;Который мне по своему объему
Казался и ужасней и страшней

¹³⁰

И поражал громадностью своей.Не ведал я, чья воля и чья сила
Гиганта так мучительно скрутила:

¹³³

Одна рука привязана к груди,Другая точно так же назади
Привязанная цепью; цепь сходила

¹³⁶

От шеи вниз и тяжело пять разВкруг тела великана обвилась.
«Перед тобой стоит титан надменный, —

¹³⁹

Так мой путеводитель мне сказал. —С Юпитером, царящим над Вселенной,
Помериться он силами желал,

¹⁴²

И вот за то наказан здесь, презренный.Ты Эфиальта[189] видишь пред собой.
Его деянья много прославляли

¹⁴⁵

В те времена, когда своей борьбойТитаны всех богов перепугали.
Его рука, готовая на бой

¹⁴⁸

В иные дни и грозная когда-то,Теперь в цепях, недвижностью объята».
И я сказал поэту: «Если мне

¹⁵¹

Возможно посмотреть на Бриарея[190],То укажи его мне поскорее».
Поэт сказал: «Здесь близко, в стороне

¹⁵⁴

Увидишь ты громадного Антея[191],Свободен он и может говорить;
Он нам с тобой поможет, может быть,

¹⁵⁷

На дно скорбей ужаснейших спуститься.А тот, о ком ты спрашивал сейчас,
В другом вертепе должен находиться

¹⁶⁰

Закованный, и вид его в сто разСтрашнее Эфиальта…» В то мгновенье
Титан зашевелился и потряс

¹⁶³

Руками вдруг. Едва ль землетрясеньеСильнее может башни потрясти,
Как этого чудовища движенье

¹⁶⁶

Меня перепугало на пути.О смерти мысль тогда меня смутила
Сильней, чем прежде; далее идти

¹⁶⁹

Не мог бы я, — вся кровь моя застыла, —Когда б не знал, что связан был титан.
Идти вперед во мне явилась сила.

¹⁷²

Мы подошли к Антею. ВеликанИз мрачного колодца поднимался
На полторы сажени, но скрывался

¹⁷⁵

В колодезе его громадный стан.И молвил мой учитель исполину:
«О, ты, сходивший в славную долину,

¹⁷⁸

Где десять сотен львов завоевал,Где Сципиона слава увенчала
И в бегство обратился Аннибал…

¹⁸¹

О, ты, о ком молва не пересталаЕще доныне громко толковать,
Что мог бы ты победу даровать

¹⁸⁴

Сынам земли, сражаясь с ними рядом!Не откажись помочь нам и спусти
В ту бездну нас, где скован вечным хладом

¹⁸⁷

И льдом, Коцит недвижен на пути…Нет, не смотри на нас суровым взглядом,
Не говори, что мы должны идти

¹⁹⁰

К Тифею или к Тицию[192]… Смотри жеБез гнева ты на смертного и ниже
Теперь нагнись. Вот этот человек

¹⁹³

Еще живет и кончит, вероятно,Еще не скоро жизненный свой век.
Прославит он тебя неоднократно,

¹⁹⁶

Воздаст тебе он похвалу и честь,Чтоб в светлом мире будущие внуки
Могли твою историю прочесть».

¹⁹⁹

Учитель смолк, и, протянув к нам руки,Гигант Антей (всю силу этих рук
Изведал Геркулес сам в тяжкой муке)

²⁰²

И моего учителя взял вдруг.«Скорей приди теперь в мои объятья,
Чтоб мог тебя с собою вместе взять я», —

²⁰⁵

Сказал поэт. В минуту ту АнтейМне башней Гаризендой[193] показался,
Когда несется облако над ней.

²⁰⁸

На миг один я так перепугался,Что всякий спуск другой бы предпочел,
Который бы нас свел в пучину зол;

²¹¹

Но проводник наш тихо подвигалсяИ, наконец, на дно той бездны снес,
Где в пропасти холодных, вечных слез

²¹⁴

Сам Люцифер с Иудою томился…Над этой мрачной бездною склонился
Антей недолго: голову вознес

²¹⁷

И корабельной мачтой распрямился.