Средневековье. Большая книга истории, искусства, литературы

¹

Мне нужен стих суровый и железный,Чтоб леденящий ужас передать,
Царящий над последней адской бездной.

⁴

Но стих мой слаб, чтоб верно описатьВселенной дно, юдоль скорбей и срама,
На языке, которым лепетать

⁷

Привыкли только дети: «Папа, мама!»Но пусть теперь помогут музы мне,
Как помогали некогда оне

¹⁰

Благому предприятью Амфиона,Который стены Фив соорудил[194]
Под лирный звук; пусть мир и слез и стона,

¹³

Которых я в Аду свидетель был,В моих стихах сурово отразится.
О, род людской, успевший погрузиться

¹⁶

В подземный мир, который грозен так,Что страшно говорить о нем решиться, —
О, род людской, сошедший в вечный мрак,

¹⁹

Тебе бы лучше было в мир родитьсяБаранами иль стадом диких коз!..
Когда на дно колодца опуститься

²²

К ногам гиганта грозного пришлось,И я смотрел вокруг себя тревожно
На стены, на гранитный их откос,

²⁵

Тогда услышал голос: «ОсторожноТеперь иди, чтобы пятами ног
Ты раздавить нечаянно не мог

²⁸

Голов теней, измученных борьбою».Я оглянулся быстро, и тогда
Я озеро увидел пред собою,

³¹

Застывшее под светлой массой льда,И озера поверхность ледяная,
Как зеркало, сверкала. Никогда

³⁴

На севере течение ДунаяПод толщью ледяной такой коры
Не пряталось, и если б две горы,

³⁷

Таберник с Пьетрапаной, обломилисьИ рухнули на этот адский лед,
То ледяной покров недвижных вод

⁴⁰

Не дрогнул бы… Меж страшных льдин томилисьИзмученные тени. Иногда
Так, квакая, из сонного пруда

⁴³

Глядят лягушки осенью несмело.Сокрыты льдом до тех частей их тела,
Где выступают признаки стыда,

⁴⁶

Сидели тени, щелкая зубами,С опущенным, безжизненным челом,
С стучащими от холода зубами;

⁴⁹

Вся горечь мук в молчании немомВ их потускневших взорах выражалась…
Осматриваясь в трепете кругом,

⁵²

Я вниз взглянул, где к призраку прижаласьДругая тень, склонившись близко так,
Что волоса обоих, мне казалось,

⁵⁵

Перемешались вместе… Тотчас знакЯ подал этим призракам рукою:
«Скажите мне, кто вы? Зачем с такою

⁵⁸

Мучительно безмолвною тоскоюДруг с другом стали тесно, грудь о грудь?»
И призраки, чтоб на меня взглянуть,

⁶¹

Приподняли чело свое и горькоЗаплакали, но на ресницах только
Явились капли жгучих, крупных слез —

⁶⁴

Оледенил их тотчас же мороз,И очи их смежились, замерзая…
Друг к другу так же тесно приставая,

⁶⁷

Как две доски, прибитые гвоздем,И ярости своей не унимая,
Как иногда козел с другим козлом,

⁷⁰

Два призрака безумно стали драться.Тут третья тень с опущенным лицом
И с ухом отмороженным, подняться

⁷³

Не в состоянье, стала говорить:«Зачем на нас так пристально глазеешь?
Иль смелое желанье ты имеешь

⁷⁶

Узнать — кто эти тени, может быть?То знай, что та долина, где струится
Бизенцио[195], там обе тени жить

⁷⁹

Привыкли самовластно; покоритьсяИм и отцу их старому[196] должна
Была та превосходная страна.

⁸²

Одна их мать рождала, и донынеНе отыскать в Аду во всей Каине[197]Подобных душ, низверженных под лед,

⁸⁵

Где призраки, от стужи мертво-сини,Склоняются на лоно смерзлых вод.
Не равен по заслугам с ними тот,

⁸⁸

Кого Артур сразил одним ударом[198],Ни тот злодей, которого зовут
Фокаччиа[199], ни этот, ставший тут,

⁹¹

Передо мной в своем безумье яром, —Сассоло Маскерони[200]. Если ты
Тосканец только, то его черты

⁹⁴

Тебе уже знакомы, без сомненья…И чтоб не тратить больше лишних слов —
Дальнейшие не нужны рассужденья —

⁹⁷

Я подскажу тебе, кто я таков:Камичион де Пацци[201] я. Прощенья
Мне в мире нет, но тьма моих грехов

¹⁰⁰

Должна бледнеть пред силой преступленьяПредателя Карлино[202], и я жду,
Когда его увижу здесь в Аду…»

¹⁰³

И сотни лиц передо мной мелькали,Стонали и от холода дрожали…
Одно воспоминание о нем,

¹⁰⁶

Об этом Царстве вечно ледяном,Где стихла человеческая злоба,
Меня доводит часто до озноба,

¹⁰⁹

Когда ко дну спускались глубже мы,Я трепетал за каждый шаг невольно
От холода и безрассветной тьмы,

¹¹²

И вдруг случайно или произвольно,Ступая меж голов, своей ногой
Ударил я одну из них так больно,

¹¹⁵

Что грешник, изнуренный и нагой,Заплакал и воскликнул так, рыдая:
«За что меня ты топчешь? Никогда я

¹¹⁸

Тебя не знал!.. Когда сюда сойтиРешился ты, но только не для мщенья
За страшный бой при Монте-Аперти[203],

¹²¹

За что же меня мучишь?» В то ж мгновеньеУчителю сказал я: «На пути
Остановись, чтоб выйти из сомненья

¹²⁴

Я мог теперь и истину узнать —Кто эта тень, — потом без замедленья
Я вновь тебя готов сопровождать».

¹²⁷

Путеводитель мой остановился,И к призраку, который изрыгать
Проклятья не устал, я обратился:

¹³⁰

«Скажи, кто ты, свой собственный покойНарушивший неистовою бранью?»
Тень крикнула: «А кто ты сам такой,

¹³³

Столь равнодушный к нашему страданью,Что попираешь головы теней?
Когда бы ты к числу живых людей

¹³⁶

Принадлежал, то слишком бы суровоТак поступать для существа живого».
«Я жив еще, — я тени дал ответ, —

¹³⁹

Когда ты об известности хлопочешь,То я могу, когда того ты хочешь,
Чтоб долго не забыл тебя весь свет,

¹⁴²

Включить тебя в число имен известных…»«Не нужно мне похвал твоих чудесных, —
Завыла тень. — В кромешной этой тьме

¹⁴⁵

Напрасно льстить ты начинаешь мне!..Не мучь меня и прочь беги отсюда…»
«Кто ты? Ответь, иначе будет худо!» —

¹⁴⁸

Я закричал, и вмиг моя рукаЗа волоса схватила тень: «Заставлю
Я говорить тебя иль волоска

¹⁵¹

Ни одного на коже не оставлю».И призрак мне со стоном отвечал:
«Рви ж волоса. Хотя б ты ощипал

¹⁵⁴

Всю голову — я не скажу ни слова…»У грешника стал волоса я рвать
И выдернул их не одну уж прядь,

¹⁵⁷

А он, склонивши голову, суровоСтал лаять по-собачьи. В этот час
Другая тень сказала сзади нас:

¹⁶⁰

«Что сделалось с тобою нынче, Бокка?Иль мало для тебя, что ты жестоко
Зубами научился скрежетать?

¹⁶³

Теперь же псам ты начал подражать!..Кой черт тебя так лаять заставляет?..»
«Теперь умолкнуть можешь ты в Аду, —

¹⁶⁶

Тут я сказал, — и к твоему стыду,За что тебя подземный Ад терзает,
Я в мир теперь рассказывать пойду!»

¹⁶⁹

«Прочь! — крикнул он. — Я не боюсь позора,Но если ты отсюда выйдешь скоро,
То не забудь порассказать о том,

¹⁷²

Кто был известен длинным языком.Скажи, что ты, спустившись в нашу сферу,
Где дышат все прохладным ветерком,

¹⁷⁵

Ты видел в ней Буозо де Дуэру[204],Который слезы горькие здесь льет
На золото французское… А вот

¹⁷⁸

(Тебе вопрос предложат, может статься,С кем ты еще в Аду мог повстречаться),
Вот близ тебя Беккериа[205], аббат,

¹⁸¹

Изменник, обезглавленный когда-то;Потом немного дальше брось свой взгляд —
В измене два достойные собрата —

¹⁸⁴

Джианни Сольданьер[206] и Ганнелон[207],А вот и Трибальделло[208]. Предал он
Фаэнцу темной ночью». Отступали

¹⁸⁷

Мы далее от грешника и вдругВ одной из ям со страхом увидали
Двух призраков, обледеневших вкруг,

¹⁹⁰

Сидевших так, что первый головоюДля головы другого мог служить
Подобьем шапки. Тот, что под собою

¹⁹³

К земле успел собрата наклонить,В его затылок бешено вцепился
Зубами, словно голод утолить

¹⁹⁶

Мозгами неприятеля решился.Тидей[209] так Меналиппа не глодал,
Как этот призрак грыз и пожирал

¹⁹⁹

Ту голову и мозгом пресыщался.«О, ты, который зверством доказал
Всю ненависть к тому, кого терзал,

²⁰²

И чьим страданьем гнусно упивался,Скажи, чем мог тебя он оскорбить,
Чтоб мести я твоей не удивлялся,

²⁰⁵

И если точно мог он совершитьУжасное какое преступленье,
Скажи — и в светлом мире, может быть,

²⁰⁸

Я сам ему придумаю отмщенье».