Средневековые города Бельгии

Срок перемирия истек 6 января 1300 г. Тотчас же королевская армия под командованием Карла Валуа вторглась во Фландрию. Сопротивление оказали только Ипр, где войсками командовал Гюи Намюрский, и Дамм, защищавшийся Вильгельмом Кревекер. Но относительно исхода кампании не могло быть никаких сомнений. У графа оставалась только тень армии. Вильгельм Кревекр располагал для сопротивления врагу лишь 800 бойцами. В Ипре доведенные до отчаяния городские власти желали сдать город. Энергичный Гюи Намюрский, искусно распространяя в массах ложные сведения, сумел удержать его до мая. В этот момент старый граф отказался от борьбы. Вместе со своим старшим сыном, Робертом Бетюнским, и с Вильгельмом Кревекер, он отправился к Карлу Валуа, отдавшись целиком на милость короля. 24 мая пленники, в сопровождении небольшого отряда оставшихся им верными лиц, прибыли в Париж. Филипп Красивый отказался принять их. Продержав их в течение двух недель в Шатлэ, он назначил местом заключения Гюи де Дампьера Компьенский замок, Роберта Бетюнского — Шинонский замок, Вильгельма Кревекер — Иссуденский замок. Их спутники были заключены в различных местах королевства: в Монлерийской башне в Нонетте (в Оверни), в Фалезе (в Нормандии), в Людене, в Иссудене, в Ниоре, в Шиноне и в Жанвиле около Шартра[772].

Второй раз на протяжении XIII века граф Фландрский стал пленником французского короля. Но катастрофа, обрушившаяся на Гюи, была тяжелее той, которая постигла в свое время Феррана, а победа Филиппа Красивого была более полной, чем победа Филиппа-Августа. На сей раз графства Фландрского больше не существовало. Было покончено с этим крупным северным феодом, дававшим некогда опекунов французским королям. Сбылись слова Филиппа-Августа: Фландрия была поглощена Францией, она составляла отныне лишь одну из королевских провинций, она была включена в земли французской короны. Филипп Красивый поспешил послать туда наместника. Сам он прибыл с большой пышностью в мае 1301 г., чтобы показаться своим новым подданным. Бальи и чиновники были замещены новыми людьми. Эмблема белой лилии заменила черного льва на знаменах и гербах. Это была подлинная аннексия. И эта аннексия, казалось, предвещала в скором времени аннексию Нидерландов в целом.

Действительно, Филипп Красивый, захватив Фландрию, мог в то же время убедиться, что его политика восторжествовала и в Лотарингии. Иоанн д'Авен, ставший самым верным его союзником, получил в 1299 г. наследство Иоанна I Голландского[773]. Владея Голландией, Зеландией и Генегау, он приобрел огромное могущество. С его помощью французский король мог надеяться на самые блестящие результаты. Ему не приходилось бояться сопротивления со стороны Германии, бессилие которой только что убедительнейшим образом показал Альбрехт Австрийский. Действительно, Альбрехт, безуспешно запретив Иоанну д'Авену завладеть Голландией, выступил против него и дошел до Нимвегена; но, узнав о продвижении графа, поспешил отступить[774]. Таким образом, Франции, казалось, суждено было вскоре расширить свои владения до берегов Рейна и уничтожить результаты Верденского договора. Герцог Брабантский чувствовал создавшуюся для него угрозу, пронесся уже слух, что Филипп намеревается лишить его престола[775]. Характерны были, с другой стороны, посягательства Франции на берега Шельды. Камбрэ казался вполне французским городом. Наконец, Филипп, захватив Фландрию, присоединил к своим владениям как ту часть графства, которая зависела от его короны, так и ту, которая зависела от Империи.

Глава вторая Битва при Куртрэ

I

Филипп Красивый сумел захватить Фландрию, но он не сумел удержать ее за собой. Королевская политика, так искусно использовавшая борьбу между графом и патрициями, натолкнулась, в свою очередь, на грозную оппозицию. Французское завоевание произошло благодаря верхам бюргерства; освобождение страны было делом рук ремесленников. В обоих случаях города сыграли главную роль. В начале XIV века судьба Нидерландов зависела от победы брюггских ткачей и валяльщиков над рантье и купцами. В этой стране крупной торговли и крупной промышленности политическая история и на этот раз определялась социальной историей[776].

Действительно, было бы ошибочно приписывать восстание Фландрии против Филиппа Красивого стихийному взрыву национального чувства. Конечно, уступки, сделанные Гюи де Дампьером народной партии в момент его разрыва с королем, вызвали у ремесленников взрыв сочувствия к графу и, соответственно, ненависти к Франции. Но ни это сочувствие, ни эта ненависть не проявились в каком-либо энергичном выступлении. Цехи приняли аннексию, не взявшись за оружие, и Гюи с печалью констатировал, что привилегии и вольности, дарованные им своим добрым городам, «чтобы добиться их благосклонности», ему «дали мало»[777]. В 1298 г. он так мало рассчитывал на восстание в его пользу городской демократии, что пытался добиться от папы аннулирования сделанных им ей обещаний.