Средневековые города Бельгии

Брабантские города со своими родовитыми семьями и гильдиями; сохранились до конца XIV века в том виде, который фландрские города представляли в XIII веке. Их устройство продолжало покоиться на своих старых патрицианских основах, между тем как во Фландрии последние были окончательно уничтожены и приходилось строить наново все здание. Над ним работали в течение ста лет, непрерывно разрушая, починяя и наново строя и все-таки не придав ему в конце концов устойчивости и гармонии. Но история этих попыток и чрезвычайно поучительна, и захватывающе интересна. Фландрская демократия, не менее активная, чем льежская, прошла через более трагические испытания, подняла гораздо более сложные вопросы и пыталась решить гораздо более трудные проблемы.

Эволюция, приведшая цехи к власти в епископском княжестве, протекала на отчетливо отграниченной территории и привела в движение лишь немногие факторы. Наоборот, во фландрских городах значительно большей силе имевшихся там налицо политических и социальных групп, соответствовали не только разнообразие и грандиозность событий, в которые они были втянуты, но и сложность взаимоотношений этих групп и различие их интересов и устремлений. Поэтому чтобы понять развернувшиеся здесь конфликты, необходимо произвести несколько более подробный анализ населения этих больших городов. То, что нам уже известно об их соседях в Брабанте и на берегах Мааса, позволит нам путем сопоставления лучше понять их своеобразие и особенности.

По мере приближения к морскому побережью, можно заметить, что экономическая жизнь средневековой Бельгии становится все более интенсивной и широкой. Льежская область, за исключением Динана, обладала лишь местной промышленностью. Но, выйдя за пределы Газбенгау, мы вступаем в область крупных мануфактурных центров, промышленность которых питалась экспортной торговлей.

Здесь следует различать две особые группы: Брабант и Фландрию. Брабант был более удален от моря и располагал менее обширными рынками сбыта, имея только одну гавань, Антверпен, которому тогда еще далеко было до соперничества с Брюгге. Экспортная торговля Брабанта велась преимущественно сухопутным образом. Его основными рынками были на востоке — Кельн, с которым его связывала маастрихтская дорога, а на юге — Франция, от которой он был отделен лишь Генегау. Несмотря на упадок шампанских ярмарок, брабантцы не переставали посещать их в течение всего XIV века. В то же время они пользовались столь частыми в эту эпоху перерывами в торговле между Францией и Фландрией, чтобы обеспечивать дорогими материалами Париж[917] и снабжать здесь товарами итальянских купцов, отправлявших их затем в Неаполь, Константинополь и Фамагусту[918].

Иную картину представляла Фландрия. Здесь старые торговые дороги были заброшены в начале XIV века. В противоположность брабантской сухопутной торговле, Фландрия пользовалась главным образом морскими путями, и ее вывоз простирался далеко, захватывая все европейские порты[919].

Взимавшаяся в Звине пошлина с товаров, значительная уже в предыдущем веке, возросла с поразительной быстротой. Из трех больших флотов, ежегодно отправлявшихся венецианской республикой, один плыл прямо в Слейс. Его галеры встречали там гамбургские, любекские и данцигские «coggen» (когги), английские, гасконские, португальские, каталонские корабли, и ни одно из этих судов, выгрузив свои товары, не покидало гавани, не заменив их полным грузом разных тканей. Фландрские купцы, которым оставалось только ожидать чужестранцев, приезжавших со всех стран к ним, стали оседлыми. Они уже не отправлялись на ярмарки, они отказались путешествовать и плавать, как это они делали во времена Лондонской ганзы. Их прежняя активная торговля стала пассивной, но прибыли их от этого только увеличились. Во всех приморских портах, От финского залива до Адриатического моря, фландрские сукна пестрели в лавках розничных торговцев, или же отправлялись в глубь страны и проникали в самые отдаленные углы, куда доходили еще последние волны экономического движения. Фландрские мастерские, находясь в самом центре этого движения, беспрестанно втягивавшего их изделия в общий товарооборот, не должны были заботиться о сбыте их, ибо до конца столетия спрос на них при нормальных обстоятельствах был всегда значительно выше предложения. Монополия несравненной по высоте техники, которой они обладали вместе с брабантскими мастерскими, обеспечивала им успешный сбыт их продуктов на всех рынках[920]. До того времени, когда Англия начала сама перерабатывать шерсть, которую она им доставляла, им нечего было опасаться конкуренции; единственные кризисы, которые им предстояло испытать, были кризисы не экономические, а политические.