Средневековые города Бельгии

Южные Нидерланды делились по своему аграрному строю на две резко отличные большие области. Если провести мысленно линию от Булони через Сент-Омер, Дуэ и Монс до Маастрихта, то к северу от нее страна покрыта была изолированными друг от друга хуторами (Hofsystem — подворный строй), между тем как территории, расположенные к югу от этой линии, сплошь покрыты были деревнями (Dorfsystem — сельский строй)[252]. Пограничная линия между подворным и сельским строем не совпадала, как мы видели, в точности с лингвистической границей, и нам нет никакого смысла доискиваться, существовала ли она уже до возникновения лингвистической границы или же она была более позднего происхождения. Но какого бы мнения ни держаться по этому вопросу, во всяком случае можно думать, что та самая демаркационная линия, которая разграничивает в настоящее время сферу распространения двух различных систем колонизации, отделяла в римскую эпоху область городов и крупных поместий от менее возделанных и гораздо менее заселенных областей Кампина, Брабанта и Фландрии.

Мы уже видели, что крупные поместья Артуа, Генегау и Намюрской области отнюдь не исчезли в период нашествия варваров и что во франкскую эпоху число их непрерывно увеличивалось, и их значение все возрастало благодаря действию социальных и экономических причин, разрушавших повсюду мелкую собственность и вместе с нею личную свободу. Можно утверждать, что к началу X века свободное крестьянство сохранилось из всех областей Бельгии в одной только приморской Фландрии и в пустынных частях северного Брабанта и Кампина[253]. Повсюду же в остальных местах, за исключением этих полупустынных и трудно доступных районов, pauperes liberi homines — обедневшие свободные — уступили свои «гуфы» светским правителям и монастырям или же попали под власть какого-нибудь фогта из числа крупных землевладельцев[254] Таким образом, наряду с первоначальной группой домашних слуг, потомков римских или германских рабов, под влиянием экономических причин образовался многочисленный класс «полусвободных» (censuales, homines ecclesiastici, laeten), обнимавший почти всех крестьян (villains).

Люди, которым удалось сохранить в неприкосновенности свою свободу и свои вотчины, составили по отношению к ним аристократию, превратившуюся на протяжении XI века в наследственную знать. Военная профессия, которой занимались только они одни с тех пор, как конная военная служба заменила в каролингскую эпоху военную службу больших пехотных армий, объединяла их в многочисленную и сильную группу вооруженных конных воинов (militia)[255]. Они жили для войны, точно так же, как духовенство жило ради молитвы. Неся, подобно духовенству, высокие обязанности, они, подобно ему, имели свои привилегии и так же, как и оно, существовали трудом крестьян. Социальное положение людей определяло теперь их юридическое положение. Христианский мир представлялся в XI веке одному епископу из Камбрэ разделенным на три касты: духовенство, дворяне и крестьяне, причем первые две были свободны, последняя — несвободна[256].

Не считаясь с лингвистической границей, а также с демаркационной линией между территориями подворного и сельского строя, крупные земельные собственники создали округа своих «фисков» (fisci) и своих «министерий» (ministeria). Значительное число аббатств — Лобб, Сен-Трон[257], Сент-Аман, Сен-Вааст, Сен-Пьер (в Генте), Сен-Ламбер (в Льеже) — были главными центрами земель, рассеянных как во фламандских, так и в валлонских областях, как в областях с сельским, так и с подворным строем, и несомненно, что, подчиняя все эти земли влиянию своих прево и своих старост (villici, majores) и вводя в них одну и ту же систему управления, они содействовали ослаблению национальных и экономических антагонизмов, существовавших в Нидерландах в период раннего средневековья.

Тип сельского церковного поместья в том виде, как он просуществовал в Бельгии вплоть до XII века, соответствовал во всех отношениях описанию «Капитулярия о поместьях» (Capitulare de villis), но он не был создан этим «Капитулярием». Он был римского происхождения и восходил, несомненно, к более ранним временам, чем VIII век. Расположенные к югу от лингвистической границы первоначальные поместья самых старинных аббатств, несомненно, должны были быть устроены с самого же начала франкской монархии по образцу организации, существовавшей в крупных земельных владениях в Галлии, и по мере того как аббатства распространялись в германских частях страны, сюда проникала вместе с ними и эта организация[258]. Организация поместий в Бельгии, подобно организации диоцезов, была заимствована с юга. И, подобно ей, она в каролингскую эпоху уточнилась и укрепилась, но не была заново создана.