Средневековые города Бельгии

До тех пор пока экономической целью поместий было лишь удовлетворение потребностей собственника и его familia, т. е. до тех пор пока производство поместий регулировалось исключительно непосредственным потреблением и совершенно не зависело от каких бы то ни было коммерческих интересов[267], их организация оставалась в неизменном виде. Каждое поместье составляло небольшой замкнутый мир, который жил для себя и сам удовлетворял свои потребности. Взаимоотношения, существовавшие между сеньорами и его сервами или его вилланами, были не только отношениями собственника к своим слугам и держателям. Они охватывали все житейские отношения во всех их самых разнообразных проявлениях. Аббат был одновременно господином, судьей и покровителем зависевших от него людей. От имени святого заступника монастыря, представителем которого он был на земле, он осуществлял над своими подданными патриархальную власть. Старосты, которые тщательно выбирались из числа лучших «министериалов» (ministeriales) и были несменяемы до конца XI века, не ограничивались только взиманием цензов и повинностей; они, кроме того, творили еще и суд. Каждый барский двор был не только главным складочным местом для всех поступлений в пользу сеньора с данного округа (ministerium), центром которого он являлся, но он был в то же время и местом заседаний (вотчинного) суда, в котором судили под председательством старосты семь эшевенов, избиравшихся на всю жизнь из числа членов «familia». Суд аббатов являлся верховной инстанцией по отношению к этим низшим судам (laethoven); в нем получали свое окончательное разрешение дела несвободных людей.

Поместья светских сеньоров сильно отличались от церковных поместий. В то время как аббаты сами руководили эксплуатацией своих земель и следили за ее ходом, князья и бароны, всецело поглощенные своими военными или политическими обязанностями, ограничивались получением доходов и совершенно не интересовались сельским хозяйством. Между ними и их держателями не было никакого непосредственного контакта. На их землях нельзя было встретить тех патриархальных отношений, которые были столь характерны для монастырей. Они перелагали на своих министериалов (ministeriales) заботу об управлении и о суде над своими подчиненными. Все их требования по отношению к ним сводились только к аккуратному сбору причитавшихся им оброков, с тем, чтобы их замки всегда широко были обеспечены продовольствием.

Мы уже видели, что фландрским графам с давних пор удалось централизовать под наблюдением своих канцлеров сбор доходов со всех своих земель. Они, несомненно, руководствовались при этом чисто фискальными и финансовыми интересами: между ними и их крестьянами стояли «нотариусы», и, поскольку представлявшиеся ими отчеты (brefs) были точны, они очень мало заботились о том, в каких условиях жили крестьяне. Но более того: в то время, как духовные сеньоры собирали свои доходы лишь на основании своего права собственности, светские сеньоры присоединяли еще к оброкам, взимаемым ими со своих собственных земель, повинности, которых они требовали себе, кроме того, за осуществлявшиеся ими политические и юридические функции. Обладая публично-правовой властью в качестве графов, кастелянов или фогтов, они взимали со своих крестьян ежегодную подать (taille), заставляли их работать над укреплением своих замков и обязывали их нести повинность содержания сеньора (droit de gite). О том, каким тяжелым бременем эти налоги ложились на деревенское население, можно судить на основании жалоб монастырских хронистов. Чтобы освободить от них своих крестьян, аббатства прибегали очень часто к средству, ясно показывающему размеры этого зла. Они давали феоды своим фогтам при условии, что последние откажутся на будущее время от своих «дурных обычаев» (malas consuetudines) и своих поборов (exactiones). В некоторых местах разражались бурные восстания, как например, в графстве Гинь, в приморской Фландрии и в Голландии[268].

Вполне понятно, что светские сеньоры пытались создать себе из этих налогов дополнительные источники дохода. Так как они обязаны были давать феоды своим рыцарям, то доходы с их наследственных земель уменьшались с каждым новым царствованием. Действительно, феодальное держание было бесплодным земельным держанием. Вытекавшая из него военная служба заменяла все другие повинности, и хотя с каждым аллодом, превращавшимся в феод, к армии сюзерена прибавлялся лишний воин, однако его амбарам или его казне наносился тем самым соответствующий ущерб, так как все полезные доходы с феода принадлежали вассалу. Эти доходы позволяли ему вести соответствовавший его общественному положению образ жизни и содержать боевого коня.