Средневековые латинские новеллы XIII в.

«Я слышал, – сказал учитель, – что один человек, прежде чем надолго отлучиться из дому, поручил свою жену заботам тещи. Жена же его тайно была влюблена в одного юношу, в чем сразу открылась своей матери. Та потворствовала этой любви, поставила угощение и приняла юношу. Когда все сидели за столом, вернулся. хозяин и постучал в дверь. Жена вскочила, чтобы впустить мужа. Теща же оставалась сидеть с возлюбленным дочери, и так как в комнате некуда было его спрятать, сначала растерялась, не зная, как ей быть. Но пока дочь открывала мужу, старуха схватила обнаженный меч, подала его возлюбленному дочери и наказала ему стать с мечом в руках у входных дверей и, если зять что-нибудь ему скажет, ничего не отвечать. Он сделал, как она велела. Дверь была распахнута, и муж, увидев возлюбленного, оторопел и спросил: "Кто ты?". Так как юноша молчал, муж еще больше оторопел. Тут старуха говорит из комнаты: "Милый мой зять, тише, молчи!". Зять в крайнем удивлении спросил: "В чем дело, дорогая моя госпожа?". Старуха говорит: "Милый сын мой, сюда пришло трое людей, которые преследовали этого человека, и мы позволили ему с обнаженным мечом вбежать в открытую дверь, переждать здесь, пока не уйдут люди, которые хотели его убить. Он же, подумав, что ты один из тех трех преследователей, со страху не мог ничего сказать". Хозяин дома говорит: "Да воздастся тебе, госпожа, за то, что ты спасла от смерти этого человека. И, войдя в дом, позвал возлюбленного своей жены посидеть вместе с ним. Только к ночи, после приятной беседы, он отпустил наконец юношу домой».

Ученик: «Чудеса! Теперь я еще более дивлюсь женской самонадеянности и дерзости. Мне хочется, чтобы ты, если это тебя не очень обременит, еще порассказал о женском коварстве. Чем больше я услышу, тем большую благодарность ты заслужишь». На это наставник: «Неужели тебе мало трех историй, которые я тебе рассказал, и ты не даешь мне покоя?». Ученик: «Рассказав эти истории, ты указываешь, что их было три, но ведь все они короткие. Лучше поведай одну, но чтобы обилием слов она усладила мой слух, и тогда с меня будет довольно». Наставник: «Гляди, как бы с нами не случилось, как с царем и его рассказчиком». Ученик: «А что там было, дорогой наставник?».

IV (XIII)

Наставник: «У одного царя был человек, который всякий день рассказывал ему перед сном пять историй. Однажды, тревожимый какой-то заботой, царь не мог заснуть и потому пожелал на этот раз послушать не пять историй, как всегда, а более. Рассказчик сверх обычных пяти рассказал царю еще три коротенькие истории. Царь попросил его продолжать, а тот более не желал, ибо рассказал по просьбе царя и так уже довольно. Тогда царь говорит: "Ты рассказал мне немало историй, но все коротенькие, а мне бы хотелось услышать от тебя что-нибудь подлиннее; тогда я отпущу тебя спать". Рассказчик согласился и начал так: "У одного поселянина была тысяча солидов. Он отправился на торг и купил две тысячи овец по шесть денариев² за голову. На обратном пути случилось сильное наводнение, поселянин не мог перебраться на тот берег ни вброд, ни по мосту и, озабоченный этим, бросился искать какую-нибудь лодку, на которой мог бы переправиться вместе с овцами. Наконец он нашел небольшую лодку, но был принужден перевозить зараз только двух овец". На этих словах рассказчик заснул. Царь стал будить его, требуя, чтобы он закончил начатое повествование. Рассказчик на это: "Наводнение было большое, лодка маленькая, а овец тьма тьмущая. Поэтому, царь, сначала дозволь упомянутому поселянину переправить всех его овец, и тогда я закончу свою историю". Таким образом рассказчик удовлетворил желание царя послушать длинную историю. Если ты будешь принуждать меня добавить к сказанному другие примеры, я попытаюсь освободиться, прибегнув к описанной выше уловке».

Ученик: «Древняя мудрость гласит: несравнима печаль наемного плакальщика и человека, отягченного собственным страданием. Тот рассказчик любил царя вовсе не так, как ты любишь меня. Порой он даже хотел лишить его своих историй, ты же меня, своего ученика, не хочешь. Поэтому, не гонясь за краткостью, подробно представь мне образчики женского коварства».

V (XIV)

Рассказывают, что у одного благородного человека была весьма целомудренная и красивая жена. Однажды, дабы усовершенствоваться в искусстве красноречия, он задумал отправиться в Рим. При своей жене человек этот не пожелал оставить иного сторожа, кроме нее самой, ибо полагался на нерушимую строгость ее нравов и твердые правила поведения. Когда все приготовления были закончены, муж уехал. Жена его не отступала от своей безукоризненной жизни и неизменного благоразумия.