Средство от Алкивиада

Только один Засемпа оставался на месте с непонятным выражением на лице.

- Чего это ты такой кислый? - спросил я. Он пожал плечами и горько усмехнулся.

- Чем ты недоволен? Ведь Алкивиад дрейфовал.

- А что толку? Он-то дрейфовал, но и вы - тоже. А разве мы ради этого старались?

- Я не совсем тебя понимаю. Ведь все было разыграно по плану. Говорили только дежурные - Пендзель и Слабый. Если память мне не изменяет, никто, кроме них, особенно не старался.

- Да, но все слушали. И ты видел, как слушали?! Все. А мы ведь использовали СОТА как раз для того, чтобы не слушать, чтобы мы были свободны именно от обязанности слушать.

- Это-то правда, - пробормотал я. - Но согласись сам, что это все-таки не было уроком. Разница есть… Слушали просто потому, что нам этого хотелось. Нас ведь никто не заставлял. Могли бы и не слушать.

- Конечно, могли, - вздохнул он, - но, видишь ли… здесь что-то не так… Это было не то, о чем я думал, - добавил он, явно разочарованный.

ГЛАВА XIV

Класс не очень волновали сомнения Засемпы. Теперь для нас наступили светлые дни. Триумфальные процессии во главе с Алкивиадом, прозванные походами Восьмого Легиона, проводились с той поры непрерывно. Выработалась даже специальная церемония.

По понедельникам, средам и пятницам, в дни уроков истории, мы встречали Алкивиада еще по дороге в школу и провожали его сомкнутыми рядами до самой учительской, подготавливая базу для очередного дрейфа.

Затем мы появлялись опять на перемене перед уроком истории. Собирали карты, таблицы, проекционный аппарат, кассеты с диапозитивами и вместе с Алкивиадом маршировали в класс.

Эти процессии вызывали в школе сенсацию, потому что ни одного из преподавателей никто и никогда так не сопровождал. С того самого момента, как Алкивиад переступал порог класса, он сразу же впадал в благостное ошеломление под действием тишины. До того как истекало действие наркоза, в строй вступали стоики. Стоиками Алкивиад в шутку называл тех учеников, которые сами вызывались отвечать. С течением времени Институт стоиков выкристаллизовался и окреп, их обязанности были точно определены на научной основе. Кроме подготовки материала по текущему уроку, в их обязанности входила разработка темы и материалов для дрейфа. В классе насчитывалось сорок душ, эффективных уроков было примерно десять в месяц, поскольку два часа у нас уходили на исторические экскурсии, и по простому арифметическому подсчету каждому из нас ответственное дежурство грозило раз в два месяца. Готовиться только один раз в два месяца! Что может быть великолепнее?! Правда, готовиться приходилось самым основательным образом, поскольку, наряду с Институтом стоиков, действовал также Институт дежурных контролеров, который проверял степень подготовленности стоиков, чтобы не было конфуза. К тому же и сам Алкивиад облегчал нам задачу.

Запустив Морского Змея, стоики еще пару минут дрейфовали собственными силами, пока Алкивиад не хватал приманку. Потом некоторое время они дрейфовали совместно с Алкивиадом, ведя соответствующую дискуссию, и наконец Алкивиад начинал плавание самостоятельно, а нам оставалось только слушать. Под конец он заплывал в какую-нибудь тихую гавань, а этот его заключительный дрейф обычно поставлял нам исходный материал для следующего БАБа. Таким образом, к обоюдному удовлетворению получалась непрерывная цепь научных дрейфов. При этом следует отметить, что Алкивиад честно соблюдал договор и никого не вызывал к доске. Ему хватало того, что стоики вызывались добровольно.

Но не свобода и не чувство безопасности больше всего радовали нас. Очень скоро нас увлекло само по себе применение СОТА и все, что было связано с ним: и эти процессии, и дружба с Алкивиадом, и уроки, на которых никогда не было скучно, и множество других вещей, о которых мы до сих пор и не задумывались.

Так, например, оказалось, что применение СОТА повлекло за собой далеко идущие последствия не только для нас самих и Алкивиада, но и - что особенно странно - для всего коллектива учителей. Явная манифестация нашей любви к истории и к Алкивиаду, наши стихийные, триумфальные процессии не могли оставаться незамеченными и вызвали у остальных гогов сначала изумление, а потом различные комментарии и предположения. Вскоре до наших ушей начали доходить всякие сплетни на эту тему.

- Для меня этот вопрос решается очень просто, - будто бы заявила пани Калино. - Я думаю, что пану директору удалось зажечь сердца молодежи.

- Мне? - удивился застигнутый врасплох директор.

- Будем рассуждать логично. Перемена в восьмом классе «А» наступила непосредственно после беседы, которую вы провели у себя в кабинете с самыми отсталыми элементами этого класса.

Пан Жвачек и Дядя усмехнулись при этих словах, а Дир спросил, откашлявшись:

- Но почему же эта перемена касается только истории?!

- Вы, пан директор, пробудили тогда в них культ традиций, - ответила пани Калино.

- Вы так полагаете? - Бедного Дира ее слова явно не убедили.

Дядя Эйдзятович видел во всем подвох.