Срез времени (СИ)

Если полдень здесь проходит в постоянной работе и напряжении, то вечер вносит в мою жизнь необходимую душе толику благодушия. Приглушается на небе золотое сиянье, этот резкий дерзновенный блеск, который слепит глаза и немного раздражает, сдаёт позиции и убегает за горизонт. Теперь умиротворённое, дружелюбное небо изливает нежность и мир, и проникающие в душу чувства вселяют в неё такую же нежность и умиротворение. Это редкий миг, когда небо и душа сближаются в понимании друг друга, и стоит замереть и оглядеться. Гибкие как девичей стан стволы вишни стоят неподвижно и смотрят почти как разумные существа, слегка шевеля листьями. Чуть дальше, в роще, раздаются тихие и короткие трели птиц, и в этих звуках угадывается сознание уюта и счастья в родном гнезде. Там, за речкой, утомленное, сытое стадо вереницей бредет с пастбища и останавливается на водопой у запруды, где под ивами лениво плещется вода. Сейчас зазвонит колокол к вечерней дойке, и хозяйки во всех домах станут готовить вёдра. А пока запоздалый воз с сеном скрипит на темнеющей дороге к мосту. Все так спокойно, так просто и нежно, дорогая моя Смоленщина, что, сидя где-нибудь на деревянной колоде, я всей сущностью чувствую проникновенную благость природы. Я в таком согласии с ней, что душа моя, огрубевшая в мирской грязи, уже не помнит ни одной мысли, которую нельзя было бы рассказать святому. Но миг сей длится недолго.

Встреча с приехавшим 'родственником' и мной произошла следующим вечером и началась с разочарования. Саша не завоевал моего расположения с первых минут общения ни интересной наружностью, ни словесной ловкостью. Он не был мягок или резок, скорее безразличен, а манеры его обретали привлекательность лишь при более близком знакомстве. Застенчивость мешала ему показывать себя с выгодной стороны, но, когда он преодолевал эту природную робость, всё его поведение говорило об открытой и благородной натуре. Ему был присущ немалый ум, прекрасно развитый образованием, о чём свидетельствовало наличие множества книг в его комнате и правильность речи. Но у него не было ни способностей, ни склонности отличиться на каком-либо полезном для карьеры поприще, как того желали покойный Леонтий Николаевич и Авдотья Никитична. Конечно, родителям не терпелось, чтобы сын занял блестящее положение в свете или хотя бы подобающее среднестатистическое для создания крепкой семьи. Возможно в ожидании этих великих свершений они удовольствовались бы и тем, чтобы Сашенька просто продолжал военную карьеру и закончил её как минимум в майорском чине. Но Александра не влекли не карьерный рост, ни выгодная женитьба. Сам он мечтал лишь о домашнем уюте и тихой жизни частного лица, иногда путешествовать, изучать мир, но всё после того, как выйдет в отставку.

Беседуя с ним на отвлечённые темы и по существу, я плавно переходил к основной цели его приезда, а именно получению доли наследства.

- Дядя успел перевести все активы в билеты, - сказал я, доставая сложенную втрое бумагу, - и завещал нотариальным актом, совершённым ещё за неделю до смерти, весь капитал мне и своему брату. А так как Леонтий Николаевич, царство ему небесное, скончался, то его деньги принадлежат тебе.

- И какая там сумма? - спросил Саша.

- Внушительная, - ответил я. - Двадцать пять тысяч франков.

- К чёрту деньги! - вдруг сказал Саша. - Расскажите, как умер дядя?

- Его отравили. Кто-то подкупил слугу, и тот подмешивал дяде яд в чай.

(здесь наброски будущих глав)