Срезающий время (СИ)

Громада дома, выросшая перед нами, была освещена кострами, и они как бы подчёркивали контуры здания, с огромными окнами вдоль его сторон, выглядевшие как театральная декорация погруженная снегопадом в белое забытьё. Ведущая с двух сторон лестница заканчивалась оббитой гвоздями с крупными шляпками и бронзой дверью, которую обрамляли фигуры атлантов, поддерживающих балкон, где намело огромный сугроб. В особняке, куда мы приехали, во многих окнах горел свет, и как бы всё напоминало рассерженный муравейник. Десятки людей сновали туда-сюда, словно и не кончался световой день, а вместе с ним и рабочее время. Уточнив у дежурного унтер-офицера, как разыскать Орлова, мы прошли в сопровождении юноши в мундире фурьера по коридору направо и вскоре были приглашены в небольшой кабинет.

— Добрый вечер господа! Какое счастье видеть вас, наконец, у себя и какое несчастье не иметь возможности принять вас раньше, — сказал хозяин кабинета, выйдя из-за стола нам навстречу и тут же представился: — Орлов Григорий Фёдорович, поручик Особой канцелярии Военного министра. Сразу прошу извинить меня за столь позднее приглашение. Непогода… Прошу, располагайтесь. Меня поставили в известность четыре часа назад, но кое-что о вас я уже знаю. Вы — обращаясь ко мне — Алексей Николаевич. А Вы — в сторону Ромашкина — несомненно, Андрей Петрович. Не знаю, чем Вы так растрогали Якова Ивановича, но старик отзывался о Вас лестно. Таких эпитетов я от него никогда не слышал. Надеюсь, Вы уделите мне толику времени и расскажите как он там. А теперь, Алексей Николаевич, если Вам удобно — Орлов повернул голову в сторону Ромашкина.

— Мне удобно. Андрей Петрович ко всему прочему мой поверенный.

— Это совершенно меняет дело, — воодушевлённый полученной информацией, сказал Орлов. Глаза его превратились в щёлочки, а губы растянулись в притворно-весёлой улыбке. — Не беспокойтесь: я не отниму много времени.

Орлов произнёс последние слова, понизив голос, склонив голову набок и опустив глаза. Глаза у него были маленькие, близко посаженные, а на лбу уже виднелись две поперечные морщинки, трактуемые физиономистами как след "озабоченности и разочарования". Опущенные уголки рта, тонкие, как лезвие ножа, верхняя губа и короткие бакенбарды — в общем, при всём желании его лицо нельзя было назвать привлекательным, но одновременно с этим оно никак не хотелось отложиться в памяти. Встреть я его завтра на улице — видит Бог, не узнал бы. Просто молодой человек двадцати лет, вот и всё описание. Тем временем Орлов выудил из бюро какие-то бумаги и произнёс:

Посмотрите, пожалуйста, на эти документы — протягивая мне бланки французских векселей — и скажите, могли бы Вы их погасить?

Я взял векселя в руки, посмотрел на даты, пустое поле для передаточной надписи, и обратил внимания на одну слишком известную во Франции фамилию.

— Перед тем, как я дам ответ, — произнёс я, — хотелось бы узнать, каким образом эти бумаги оказались у Вас?

— К сожалению, я не имею права сообщать данную информацию лицу…

— Не имеющего соответствующего допуска к государственной тайне. Вы это хотели сказать? — перебил я.

— Именно. Просто в Министерстве финансов считают…

Орлова прямо что-то ухватило за язык, и он секунд пять не знал, как ловчее ответить таким образом, чтобы не соврать и всю правду не сказать.

— Что инвестировать во Французские бумаги гораздо выгоднее, нежели это делать в своей стране. И эта информация не для широкой публики? — вновь перебил я.

— Выходит, — Орлов развёл руками — не такая это и тайна.

— Позвольте, — сказал Ромашкин, — но векселя совсем не акции и не облигации с гарантированными купонами, как ценные бумаги они вызывают сомнения. Это не предмет инвестирования и любой, мало-мальски разбирающийся в этом предмете человек, подтвердит мои слова. Считаю своим долгом, Алексей Николаевич, предупредить Вас о том, что всё это попахивает.

— Два месяца назад, — произнёс Григорий Фёдорович, чуть не скрипнув зубами, — Брюссельский банк прекратил своё существование. Это всё, что нам удалось выбить. Последнее слово звучит так, как звучит. И поверьте, наши казначеи не глупы, как может изначально показаться. Иногда и там нужно иметь средства.

— Спасибо за откровенность. Надеюсь в банках Лафита, Туртона и Фула активов не было? — произнёс я и, видя поджатые губы Орлова, понял: было и ещё как было.

— И что Вы скажите? — после недолгого молчания произнёс Орлов.

— Можно попробовать. — Коротко ответил я.

— Что?