Срезанная ветвь

— А, Эрнесто с папаней там вполне здоровски заправляют. Он тут нашёл своего приятеля, прораба. Нагнали рабочих… Уже фундамент с бункером практически готов, потом отстаиваться несколько месяцев нужно, всё равно всё встанет, дорожки будут прокладывать. Ну, что я рассказываю! Подскажи-ка, какую авиакомпанию лучше брать?

Вечером я наконец-то вернулся в снятый номер отеля и встречал гостей. Поселил в соседний номер за свой счёт, коротко проехались по городу на такси-внедорожнике, а затем засели в «Потускневший Тромбон».

— Ну, рассказывай. Как оно всё было?

Было немного грустно от того, что снова пришлось немного приврать и немного утаить — и из-за Софьи, и просто из-за того, что Сид не принадлежал к Обществу. Дальше мы долго расспрашивали про стройку, про родных. Обсудили и пропажу Аллы, без особых подробностей, потому что тема была слишком грустной. А после Сид и Софья наперебой рассказывали про почти недельную дорогу ко мне, и я всё никак не мог подобраться к самому главному вопросу.

Я спросил его, когда мы уже собирались обратно в отель, и Софья отлучилась, чтобы «припудрить носик».

— Сид, ты не связывался с Нинелью Кирилловной? Не догадался?

Сид вздохнул.

— Догадался, барь. Связался. Прямо перед вылетом. Позвонил даже. Сказала, что «слышать о тебе не желает».

— Как именно сказала? С какой интонацией?

— Знаешь, с какими-то слезами в голосе, как мне показалось.

— А ты?

— А я сказал, что ты письмо ей написал, а она крикнула что-то вроде: «Врёшь ты всё» и трубку бросила.

Я стиснул зубы от злости на местную систему почтовых серверов.

— Вот же срань. Значит, письма у нас друг другу не ходят. Или… — тут меня осенило. — Альбина. Альбина наверняка настроила какой-нибудь фильтр.

— Идея! — воскликнул Сид. — Давай напишем письмо Волкоштейн-Порею? Бумажное. А он ей передаст?

На том и порешили. Я не буду прилагать весь текст письма, оно было слишком лишнее и слишком эмоциональное, потому что я чувствовал, что времени было мало.

А на следующее утро мы вместе с Сидом и Степаном, моим сокурсником, отправились в Казанцев, на сессию. Предполагалось, что на выходные, а иногда и среди недели я буду возвращаться в Акулаевск, поэтому ехали налегке.

Я надеялся, что за три дня волна народного интереса ко мне поутихнет, но нет — ошибся. Не успели мы нырнуть в спасительную дверцу универмага, указанную в прошлый раз таксистом, как к нам подошла процессия из четырёх милиционеров и товарища с густыми, облачённого в серый утеплённый пиджак.

— Следуйте за мной, Эльдар Матвеевич, — скомандовал он.

Глава 16

— Куда? — спросил я. — Только не говорите, что я арестован.

— Хуже, — усмехнулся сопровождающий. — Вы представлены к государственной награде. Вам пытались дозвониться, но телефон был всё время занят. В силу определённых обстоятельств решено перехватить вас в аэропорту.

Я попытался отмазаться, заранее понимая, что это успеха не принесёт:

— Спасибо, но обычно это планируется заранее — у меня нет с собой нормального костюма, к примеру.

— Уверен, это мелочи, всё придумаем по дороге, прошу.

Что ж, ничего не поделать, назвался героем — полезай в кузовок, то есть выходи на публику. Меня с Сидом проводили к представительскому, пусть и слегка квадратному, лимузину, затем произошла небольшая заминка — про то, что со мной будет Сид, никто не догадывался, поэтому в итоге решили вызвать ему такси и отправить заселяться в гостиницу.

Машина остановилась у серого высокого здания в стиле нео-ампир, построенному в середине века колониальной администрацией. Я уже полюбил этот стиль — массивные гранитные колонны, барельефы и прочее. Только вот на месте над входом, где когда-то висел двуглавый герб, теперь виднелась криво-замазанная краской дырка, сильно портившая картину.

На первом и втором этаже располагались муниципальные органы, и народу было прилично. Областная администрация находилась выше третьего этажа.

— Пожалуйте, вот в лифт.

Лифты я не любил, благо, ехать пришлось всего два этажа и в сопровождении сотрудников.

— Я прошу вас чуть быстрее, — сказал сопровождающий. — Пресс-конференция через двадцать минут.

Дальше — примерка гардероба и быстрое наведение марафета, во время которого состоялось знакомство с местным губернатором, то есть главой администрации автономии. Он без стука вошёл в импровизированную гримёрную, я вгляделся в лицо, пытаясь понять, что он за человек. С короткой «революционной», как тут говорили, бородкой, крепкий, лет тридцати, кавказских кровей — таковых, кстати, в Казанцеве было прилично, как-никак, центр Нового Южного Кавказа. Протянул руку ладонью вниз, небрежно пожал. Тут я понял причину лёгкой фамильярности и надменности — полное отсутствие навыка. Когда у человека во власти есть какой-то недостаток — в ход часто идёт харизма и напускное высокомерие.

— Так-так, вот он, значит, герой. Речь подготовил?

— Нет. Буду импровизировать, — признался я. — Простите, мне стыдно, но я не помню…

— Оганес Саркисович, — догадался глава администрации. — Простительно, негражданин. Турист, так сказать. Мне, кстати, так и не сказали, за что сослали?