Срочно меняю Нью-Йорк на Москву!

Приглянулся ей Димочка и она его вполне устраивала. Иногда, если вечером было свободное время, он заходил к ней в ресторан, который по московским понятиям едва тянул на второсортное кафе. Пожалуй, назвать его столовой было бы точнее…

Здесь собиралась зажиточная эмигрантская публика, сюда непременно приводили гостей из "Союза": культурная программа, так сказать… Песни каждый вечер были одни и те же — русские романсы, пара песен на грузинском и армянском языках, блатные песни и кое-что из современной советской эстрады, что быстро доходило до Брайтона из Москвы.

Эти последние пользовались особым успехом, поскольку были в новинку местной публике. Гости из Союза тоже были приятно удивлены, что создавало всеобщую атмосферу радости и веселья.

Дима сидел за сценой, поджидая Машу. Пела она совсем неплохо. Концертное "платье" на ней едва сходилось и плотно обтягивало её чуть полноватую фигуру, оголяя при этом всё, что только было можно: спину, плечи, руки… Спереди вырез был настолько глубок, что казалось, её тяжелые груди, того гляди, выпадут, что, в общем-то, создавало некое приятное ожидание среди мужской половины зала…

Маша забегала на несколько минут в перерывах, трепалась с официантами, успевала выпить рюмку-другую и снова убегала. Вечером, после выступления они отправлялись к ней домой.

Певичка снимала небольшую, но уютную квартирку в соседнем с рестораном доме. Там они устраивали небольшое застолье. Благодаря Машиной ловкости, на столе появлялись рыбка, и икорка, и бутылочка из ресторана… Дима только удивлялся, как ей это удавалось. Насладившись столом, юноша попадал в горячие Машины объятия и теплую постель. Это, в общем-то, и составляло самые приятные минуты его существования.

6. Друзья.

Пришла зима, противная и слякотная. Шёл восьмой месяц "новой" жизни. Дмитрий жил по-прежнему у босса Фимы и на душе у него было ни грустно, ни радостно, а вообще, никак… Днём юноша всё также ездил по городу, по разным Фиминым поручениям, вечером — обслуживал гостей, а в свободные вечера просто напивался и заваливался спать.

Появились свои друзья. Встретил случайно на улице знакомое лицо. Оказалось, учились вместе в институте, правда на разных курсах. Но всё равно, было чертовски приятно!

Олег окончил "Плехановский" на год раньше и приехал сюда с женой и маленькой дочкой к родителям. Официально со статусом "беженца", хотя, какой он беженец… Никто его не притеснял и из Москвы не гнал: сам захотел уехать!

Жили они вшестером — с родителями и дряхлой бабкой — в Нью-Джерси. Старая, сто лет не видавшая ремонта квартира, заплёванный подъезд — вот что представляло их жилище. Зато и снимали они его считай, задаром — всего пятьсот долларов в месяц.

Олег подрабатывал, где придётся. Его диплом института советской торговли здесь явно никого не привлекал. Жена работала экскурсоводом в маленькой туристической фирме. Она прекрасно знала английский: окончила как-никак "Мориса Тореза". Но этим никого в Штатах не удивишь, поскольку по-английски говорят даже малые дети… Больше ей похвастаться было нечем.

Родители Олега были уже более или менее устроены. Они оба работали в рекламной фирме и получали вполне прилично. Так и жили вшестером на их зарплату, бабкину пенсию и пособие для беженцев. Выходило вполне прилично, но надо было откладывать на будущее. Всё так зыбко, никто не знает, что будет завтра!

Поэтому и довольствовались они одной квартирой и одной подержанной машиной. Пятилетняя дочка сидела с бабкой дома, хотя парализованная бабка сама требовала ухода и присмотра. Няня — это было уже непозволительной роскошью…

— С работой туго. Очень туго, — жаловался Олег. — Я готов выполнять любую тяжелую и грязную работу. На здоровье вроде не жалуюсь. Так и той ведь нет! Эмигрант… Поверишь, улицы подметают американские граждане, где уж там нам… Кризис…

— Ты — счастливчик! — позавидовал Дмитрий сокурснику. — Ты можешь хотя бы работать официально, у тебя есть "Зелёная карта"… Найдёшь работу когда-нибудь… А я куда не сунусь — везде отказ! Сам понимаешь — на нелегальном положении… Просто не представляю, что мне делать… Ты, случайно, не знаешь никого, кто бы остался, как я?

— Есть тут один из "невозвращенцев"… Шестой год уже кантуется: ждёт амнистии… Могу свести, — нехотя отвечал Олег.

На следующий день Дима познакомился с Сашей. Тот — кандидат наук, математик. Приехал в Бостон на международный научный конгресс и остался: сбежал прямо из отеля накануне вылета. Потом Саша перебрался в Нью-Йорк…

Говорил он почти без акцента:

— Для начала на все командировочные я нанял себе юриста-адвоката и обратился в иммиграционную службу. Хочу, говорю, остаться в Штатах. На Родине зажимают, работать не дают, талант губят… Мои мозги нужны США, я — учёный с мировым именем! И что ты думаешь, мне ответили?

— Неужели отказали? — изумился Дима.