Срочно нужен гробовщик

Каррадайн был долговяз, мягкие светлые кудри обрамляли высокий лоб, шляпы не было, свободное твидовое пальто без пояса висело на нем широко и вольно — на американский манер. Что он американец, видно было невооруженным глазом. Каррадайн принес стул, уселся — пальто вокруг него легло, словно королевская мантия. Устроившись, он взглянул на Гранта добрыми карими глазами, даже тяжелым очкам в роговой оправе не удалось пригасить их сияния.

— Марта, мисс Халлард, значит, сказала, что вам нужно разыскать что-то в библиотеке.

— Сами-то вы чем занимаетесь?

— Изучаю исторические материалы — здесь, в Лондоне. Делаю, значит, научную работу по истории. Марта сказала, что это то, что нужно. Я ведь почти каждое утро работаю в Британском музее. Буду рад помочь вам, мистер Грант, если, конечно, смогу.

— Спасибо, очень мило с вашей стороны. А вы над чем работаете? У вас какая тема?

— Крестьянские восстания.

— Понятно. Ричард Второй.

— Верно.

— Значит, вас волнуют общественные проблемы?

Молодой человек вдруг, отнюдь не как прилежный ученик, ухмыльнулся и сказал:

— Да нет, просто я должен быть в Англии.

— И для этого нужен предлог?

— Все не так просто. Мне нужно алиби. Отец считает, что мне пора приступить к работе в нашем предприятии, заняться, значит, торговлей мебелью. У нас оптовая торговля. Почтовые заказы. По каталогу. Не поймите меня превратно, мистер Грант, мебель у нас добротная. Вечная. Да я для этого дела не гожусь, не тянет меня туда.

— А поскольку никакой экспедиции на Северный полюс не подвернулось, вам оставался разве что Британский музей.

— Что ж, тут, конечно, теплее. И я в самом деле люблю историю. По истории я всегда был первым. Ладно, если вам хочется знать правду, в Англию я приехал вслед за Атлантой Шерголд. Она играет дурочку в спектакле Марты, мисс Халлард, значит. У нее амплуа инженю. А в жизни Атланта отнюдь не дура.

— Без сомнения. Очень талантливая девушка.

— Вы ее видели?

— Вряд ли в Лондоне найдешь того, кто бы ее не видел.

— Да, правда. Спектакль не сходит с афиш. Мы с Атлантой думали, что он продержится каких-нибудь пару недель, помахали друг другу ручкой и простились ненадолго. Повод для приезда в Англию понадобился, когда выяснилось, что разлука может продолжаться вечно.

— Разве сама Атланта — повод не достаточный?

— Только не для отца. У нас в семье на нее вообще смотрят косо, а отец — хуже всех. Если случится заговорить о ней, иначе не назовет, как «эта твоя знакомая актерка». Отец — Каррадайн Третий, мебельный король, а ее отца только с натяжкой можно назвать Шерголдом Первым. Если уж быть точным, у него на Мейн-стрит небольшая бакалейная лавка. Но человек он прекрасный, соль земли, уверяю вас. А сама Атланта там у нас, в Штатах, еще не составила себе имени. Я говорю о сцене. Это ее первый большой успех. Потому она и не хочет разрывать контракт и возвращаться домой. По правде говоря, туда ее придется тащить силой. Она считает, что у нас ее не ценят.

— Вот вам и пришлось заняться научной работой.

— Понимаете, я должен был выдумать что-то такое, что можно делать только в Лондоне. Историей я начал заниматься в колледже. Так что Британский музей подошел как нельзя лучше. Я счастлив, а перед отцом всегда могу оправдаться работой.

— Тоже верно. Более симпатичного алиби я до сих пор не встречал. Кстати, а почему все-таки крестьянские восстания?

— Мне нравится этот период. А восстания, надеюсь, придутся по вкусу отцу.

— Значит, это он интересуется общественными проблемами?

— Не в том дело, он терпеть не может королей.

— Каррадайн Третий? Ненавидит королей?

— Смешно, правда? Я бы не удивился, обнаружив в одном из его сейфов спрятанную корону. Может, время от времени он вынимает ее, с пакетом под мышкой прокрадывается на Центральный вокзал и там, в мужском туалете, примеряет тайком. Боюсь, я утомил вас, мистер Грант, собственными делами. Я же не с этим пришел. Я пришел…

— Зачем бы ни пришли, вы для меня — манна небесная. Посидите, отдохните, если есть время.

— О, времени у меня всегда сколько угодно, — сказал молодой человек, расплетая длинные ноги и вытягивая их перед собой, так что носком туфли задел прикроватный столик, стоявший на приличном от него расстоянии, портрет Ричарда III качнулся и слетел на пол. — О, простите! Я ужасно неловок. Никак не привыкну к своим длинным ногам. Хотя уж пора бы — в двадцать два-то года. — Он бережно поднял открытку, рукавом смахнул с нее пыль и остановил на портрете заинтересованный взгляд. — Richardus III, Ang. Rex[145], — прочитал он вслух.

— Вы — первый, кто заметил на картине надпись, — сказал Грант.

— В нее нужно уткнуться носом, иначе не разглядишь. А вы — первый, у кого вместо какой-нибудь красотки стоит портрет короля.

— Да, он красотой не блещет.

— Не знаю, — медленно сказал юноша. — Лицо у него неплохое. У нас в колледже был профессор, на него похож. Добрейшей души человек, а вид у него был слегка желтушный, он сидел на молоке, лекарства им запивал. Так вам нужны исторические сведения о Ричарде Третьем?