Срочно нужен гробовщик

— Всякий раз находился тот или иной предлог. Все убийства совершались под видом наказания за преступление. Но нельзя же обвинить в сколько-нибудь серьезном нарушении закона мальчишек.

— Это точно, — согласился Каррадайн. Он не сводил глаз с воробьев. — Пришлось выдумать что-то новое. С ребятами нельзя было не считаться: как-никак принцы.

— Еще бы, для Генриха они были что заноза в сердце.

— С чего начнем наше следствие?

— Давайте действовать, как при расследовании обстоятельств, сопутствующих коронации Ричарда. Попробуйте узнать, кто где был и что делал в первые месяцы правления Генриха Седьмого. Скажем, в течение первого года. И попытаемся отыскать в нормальном ходе событий какое-нибудь отклонение, вроде той внезапной остановки в приготовлениях к коронации Эдуарда Пятого.

— Понятно.

— Вам удалось разузнать про Тиррела? Что он за человек?

— Знаете, я его воображал совсем другим. Я ведь думал, что он — проходимец, разбойник с большой дороги. А вы? Вы тоже думали о нем не слишком лестно?

— Пожалуй, да. А на самом деле?

— Он был вельможа, сэр Джеймс Тиррел из Гиппинга. При Эдуарде Четвертом состоял членом различных комитетов. За осаду Берика посвящен в рыцари-баннереты[158]. При Ричарде Третьем ему тоже жилось неплохо, а вот участвовал ли он в битве при Босворте, мне узнать не удалось. Впрочем, был он там или не был, разницы большой не составляет: к сражению не поспели многие. Так или иначе, но сэр Тиррел отнюдь не был человеком, готовым во всякое время на любую услугу, каким я его представлял.

— Любопытно. И как обошелся с ним Генрих Седьмой?

— Вот это на самом деле любопытно. Преуспевающий слуга Йорков процветал и при Генрихе Седьмом. Генрих сделал его комендантом крепости в Гине. Потом — послом в Риме. Тиррел состоял также в комиссии по выработке условий мирного договора с Францией в Этапле. И еще Генрих даровал ему право на пожизненные доходы с поместий в Уэльсе, но потом, уж не знаю из каких соображений, заменил их равноценными доходами с поместий в графстве Гин.

— Я, кажется, понимаю, почему Генрих так поступил, — сказал Грант.

— Почему?

— Вам не бросалось в глаза, что Тиррел все время получал посты за границей? Значит, и поместья тоже должны были быть заграничные.

— Верно. Вам это о чем-нибудь говорит?

— Пока не много. Может, у Тиррела был хронический бронхит, и климат в Гине он считал полезнее для здоровья. Исторические данные отнюдь не всегда допускают однозначное толкование. Их, подобно пьесам Шекспира, можно толковать по-разному. И как долго длился медовый месяц Тиррела с Генрихом?

— Порядочно. Тишь да гладь вплоть до 1502 года.

— А в 1502 году что-то случилось?

— Генриху донесли, что Тиррел помог перебраться в Германию бежавшему из Тауэра стороннику Ричарда. На осаду крепости в Гине Генрих выслал весь стоявший в Кале гарнизон. Но этого ему показалось мало, и он отправил к Тиррелу лорда-хранителя малой королевской печати. Знаете, что это такое?

Грант кивнул.

— Ну и названия вы, англичане, даете своим чиновникам! Генрих, значит, отправил к Тиррелу лорда-хранителя малой печати с наказом посулить Тиррелу жизнь, если он согласится побеседовать с канцлером казначейства на борту английского корабля, стоявшего в Кале.

— Ну и ну!

— Я вижу, можно не продолжать. Его заточили в Тауэр. А шестого мая 1502 года обезглавили — «в великой спешке и без суда».

— А как же его признание?

— Не было никакого признания.

— Что-о?!

— Не смотрите на меня так, я тут ни при чем.

— А я ведь думал, что он признался в убийстве принцев.

— Так написано в разных книгах. Однако текста признания нет ни в одной, так что сами понимаете…

— То есть текст признания Тирреяа не был опубликован?

— Вот именно. Полидор Верджил, историк, состоявший на службе и содержании у Генриха Седьмого, подробно описывает, как были убиты принцы. Но уже после того, как Тиррела казнили.

— Но коль Тиррел признался, что по настоянию Ричарда убил принцев, почему не было обвинительного заключения и открытого судебного разбирательства?

— Ничего не могу вам ответить.

— Давайте подытожим. При жизни Тиррела о его признании никто ничего не знал.

— Так

— Тиррел признается, что давным-давно, в 1483 году, чуть ли не двадцать лет назад, он прискакал из Уорика в Лондон, получил ключи от коменданта Тауэра… Как бишь его звали?

— Брекенбери. Сэр Роберт Брекенбери.

— Получил от сэра Роберта Брекенбери ключи от замка, убил принцев, вернул ключи и возвратился с докладом к Ричарду в Уорик. Он признается в убийстве, которое до сих пор считалось страшной тайной, — и всё?

— И все.

— Я бы постеснялся пойти в суд с такой историей.

— Да и я не пошел бы. Тут все притянуто за уши.

— А как же Брекенбери? Что, его так и не вызвали в суд, чтобы он подтвердил либо опровергнул показания Тиррела?

— Брекенбери погиб в битве при Босворте.

— Как это кстати: значит, и свидетелей нет. — Грант задумался над новыми сведениями. — А ведь то, что Брекенбери погиб при Босворте, косвенно подтверждает нашу правоту.

— Каким образом?