Срок для Бешеного

Зелинский смотрел вслед проводнику, а думал о Савелии Говоркове, виня себя… Зачем он ударил его по больному месту? Зачем стал расспрашивать о Ларисе? С одной стороны, он всеми силами хотел помочь парню избавиться от иллюзий… С самого начала, как только Зелинский узнал о том, что Савелий «афганец», он не поверил в то, за что его посадили… Не мог «афганец» сесть за валюту! Не мог! За драку, за неподчинение властям, за грубость, за убийство, наконец, но за валюту? Когда там, в Афганистане, через руки любого солдата проходили деньги разных стран… Конечно, были и такие, кто занимался контрабандными делами, но они не подставляли свою шкуру под пули, опию получали орденов, не геройствовали, а изо всех сил старались держаться в тени и остаться в живых… Неужели именно он своей активностью подтолкнул Савелия на этот дурацкий и опасный побег? Как-то ему не верилось, что из-за той женщины, которая была многолетней любовницей такого типа, как Александр Пургалин, трижды судимого за мошенничество, Савелий решился рисковать своей жизнью! Но если не из-за нее, то что побудило его на такой шаг? Что или кто? Но что-то же произошло за тот время, как они расстались с Савелием! Может, это связано с фотографией, о которой рассказывал напарник Савелия? Паренек сказал, что даже испугался за него: «Такое лицо было, что жутко стало!» Надо будет еще раз поговорить с пареньком, кажется, он очень хорошо относился к Савелию. Почему относился? Относится!

Его мысли прервал вернувшийся проводник с собакой, капитан недоуменно взглянул на него.

— В чем дело, товарищ капитан. Бодрый идет по следу! Он следы сразу отыскал, и они ведут сюда…

— Ничего не понимаю! — пожал Зелинский плечами. — Они что, за составом пошли, чтобы к поселку выйти? Но это же километров двести! Хотя… попробуй!

— Дальше не идет!

Собака, дойдя до места, где лежал труп Тихони, виновато смотрела на своего хозяина. Тщетно он пытался заставить ее искать след. Бодрый жалобно заскулил, но остался на месте.

— Может, кто-то из них решил вернуться на крик? — рассуждал Зелинский. — Увидел труп, понял, что ничем не поможет уже, а тут позвал тот, кто ранен штырем…

— И он с моста да в воду?! — усмехнулся Подосин. — Здорово! Но… маловероятно!

— Может быть, вы, рядовой Подосин, своей версией поделитесь? — недовольно бросил Зелинский. — Или вам кажется, что он просто взял и… взлетел с моста?

Все рассмеялись, а сконфуженный Подосин пожал плечами.

— Судя по вашему виду, вы ничего не можете предложить оригинального, не так ли? Тогда позвольте уж мне поразмышлять дальше?.. Спасибо!.. Нам очень повезло со строительством эстакады…

— Зато ему не очень! — снова влез неугомонный Полосни, кивнув в сторону трупа.

— Нашел кого жалеть! — фыркнул прапорщик. — Убийцу! А если бы он твою сестру или мать…

— Человек все-таки…

— Хватит! — оборвал капитан. — Семенов, Полосни — отнесите труп на дрезину и за мной, справа реки! Остальные — слева… Хотя нет! Со мной пойдут Левашов и Вавилове Бодрым… Вряд ли они могли долго плыть: один раненый! Где-то они вылезли на берег? Если вылезли, то кровь или следы какие да оставили… — Он задумался. — Один из них — моряк, значит, и плавает хорошо, могли и далеко отплыть, если не он ранен… Да, надо искать вниз по течению, должны мы найти следы…

Втроем они спустились к реке, а оставшиеся погрузили тело Тихони на дрезину и пошли по мосту, чтобы спуститься с другой стороны…

Когда прошли около километра. Бодрый вдруг зарычал и бросился в воду и через несколько минут вытащил на берег окровавленную рубашку Угрюмого, зацепившуюся за куст Рассмотрев ее, Вавилов задумчиво покачал головой:

Да-а! С такой-то раной он вряд ли доплыл до берега…

Товарищ капитан! — крикнул Полосни с другого берега. — Мы здесь куртку поймали! На бирке фамилия Говоркова… в крови куртка!

— В крови?! — поморщился Зелинский, значит, Савелий ранен, жаль парня…

Да, на боку! На уровне живота… Капитан наклонился над рубашкой, предусмотрительно расстеленной сержантом.

Значит, и тот и другой ранены! Эх, сержант, сержант!

— Что, товарищ капитан? — Вавилов подумал, что тот обращается к нему.

— Да нет, это я не о тебе — о другом сержанте. Неужели не выбрался?.. Есть еще какие следы?

— Нет, товарищ капитан! Пусто!

— Ладно, с километр еще пройдем и будем возвращаться… — Капитан с грустью посмотрел на рубашку. — Захвати, Левашов…

ПОДВОДНАЯ ОХОТА

Перевязанный выстиранными бинтами, Федор быстро заснул, беспокойно вздрагивали мышцы лица, нервно сучили пальцы рук. Савелий вздохнул: должно раненому полегчать — он обложил рану листьями дикой смородины… Нещадно чесалось тело, и Савелий быстро разделся. По всей потной коже налипли опилки, не смытые во время переправы. Он разбежался и нырнул в воду. Вода была теплая, что парное молоко, а чистая настолько, что просматривалось самое дно. Плавал он долго, с охотней. Хорошо! В зоне часто вспоминалось море, тосковал по воде. Иногда он даже плавал во сне…