Срок твоей нелюбви

– Познакомился вот с ней, – кивнул он на могилу, – красивая девка была, но тоже из неблагополучных. Да в том районе других и не водилось, мамашка вечно бухая была, не хата, а притон вечный. Едва дочку свою за бутылку не подкладывала. Да похрен, не в том суть. Сошелся с ней, к себе в халупу привёл. Знаешь, поначалу и стены не такими убогими рядом с красивой женщиной кажутся… а потом смотришь на всё со стороны и начинаешь загоняться мыслями, что выбиваешься из сил, а живешь как нищий, горбатишься за подачку, едва дотягивая до следующей. Таких полстраны: гнутся-гнутся, тянут лямку изо всех сил, плодят подобных же рабов по сути, довольствуясь малым, только в мечтах имея гораздо больше. Я наверное так бы и горбатился на двух посменных, изредка только в голове мыслишки проворачивая, если бы мне часть пальца не отхватило, а потом злость какая-то появилась: хочется по-другому, хочется спать и есть в разных комнатах, хочется умываться не в тазике на полу ледяной водой, хочется женщину свою видеть нормальной одетой и цацками обвешать, чтобы радовалась и гордилась, а не задыхаться от непосильного труда, постепенно превращаясь в инвалида. Надо только пойти и взять, а тут ещё приятель обещал подсобить с нужными людьми. Кристина поначалу против была, но отнекивалась больше для приличия. Ей, как и любой другой, хотелось жить нормально, а не дерьмо хлебать. А когда сытой жизни попробовала – вообще расцвела, желая всё большего и большего. Может, кто и говорит, что счастье не в деньгах, а всё же спать на широкой и мягкой кровати как-то приятнее, и одеваться в красивые платья ей тоже понравилось… Казалось, что вот оно – необходимое, а потом аппетиты возросли и захотелось не щипать по мелочи – взять покрупнее. Вот только облом вышел с инкассаторским налётом, облажались мы по полной и загремели куда следует. У наших отобрали всё, что было, хорошо хоть, что кроме барахла и бабла ничего сверху не взяли… Кристина один раз в самом начале на свиданку заявилась, а потом пропала – ни слуху, ни духу, куда делась, хрен её знает. И спросить не у кого, когда на отсидку в другой город направляют… Просил одного сидельца разузнать о ней – всё без толку, как в воду канула, квартиру уже другие жильцы снимают и ничего о ней не знают. Я решил, что она кинула меня, мало кому понравится несколько лет мотаться на зону и ждать своего благоверного сожителя, даже не мужа законного, а так, ёбаря, проще говоря.

Я-то вышел как полагается, отсидев нужный срок… Захотел суку эту найти и, в рожу ей посмотрев, спросить, почему когда спалось крепко и елось сладко – она рядом была и ластилась больше обыкновенного, а как оступился – выпнула и дальше пошла искать кого-нибудь более удачливого, чем я. Не сразу концы с концами удалось свести, а потом мне самому стрёмно стало, что все эти годы я её, как малодушную, внутри головы своей грязью обливал и презирал. Оказалось, что беременна она была, а что-то не так всё время было со здоровьем и тяжело ходила, постоянно мотыляясь по больницам. Не до меня было – почему только аборт не сделала, если всё так хреново было? Видно, сильно ребёнка хотелось выносить, моего, пусть и больного. Куда уж там по зонам мотаться? Срок не доходила, раньше родила. Мало того, что пришлось в халупу с тараканами вернуться, так ещё и у пацанёнка здоровье слабое, денег надо постоянно на лекарства. Говорят, мыкалась как могла, работала, оставляя мелкого у соседки, едва передвигающей ноги старухи. До тех пор, пока вся та дыра, что называлась коммунальным жильём не сгорела – замкнуло проводку, кто от дыма задохнулся, кто живьём сгорел. Вернулась Кристина поздно вечером на пепелище, когда трупы растаскивали, молча развернулась и ушла. Куда – хрен её знает, потом через несколько месяцев из пруда местного выловили труп, родня опознала её, мол, утопилась. Вот так. Пока я срок отбывал, она гребла против течения, взвалив всё на себя.