Сроки службы

Я снова поворачиваюсь к кораблю Халли и пробегаю самую быструю пятидесятиметровку в своей жизни. Люк на другой стороне корабля, и я проскальзываю под брюхом «Осы», чтобы не попасть в выхлоп двигателей, поднимаюсь на ноги и бросаюсь в открытый проход.

Халли уже заняла свое место в кабине. Позади нас, в слепой зоне за хвостом корабля, снова слышен визгливый вой, такой громкий, что заглушает двигатели «Осы».

– Сядь и держись! – кричит Халли. Она хватается за рычаги управления, как только я падаю в бронированное кресло второго пилота. Не дав мне времени даже пристегнуться, «Оса» бросается вперед и вверх. Снаружи, за толстыми поликарбонатными панелями лобового стекла, дорогу нам преграждает тело убитого чужого. Халли с руганью задирает нос корабля вверх и лишь чудом не врезается в тушу мертвой твари. Все вокруг окутано тьмой и дождем, и мы несемся сквозь ночь на полной тяге. Халли жертвует высотой ради скорости. Я бросаю взгляд вбок и вижу, что на ней нет шлема – она глуха и слепа без ИК-визора и ночного видения. Я вспоминаю, сколько высоких холмов и гор окружает станцию, и открываю рот, чтобы что-то крикнуть Халли, но один взгляд на ее лицо дает мне понять, что она вполне в курсе проблемы. «Оса» резко бросается вправо и поднимает нос для набора высоты.

Когда на протяжении целой минуты из темноты не выскакивает и не врезается в нас ни одна гора, я снова позволяю себе вдохнуть. Халли прерывает восходящую спираль, направляет «Осу» по прямой и включает что-то на своей панели. Наш крен становится менее крутым, и корабль выравнивается. Потом она отпускает рычаги и пристегивается. Я следую ее примеру и надеваю шлем, в спешке сброшенный с сиденья.

– Так-то лучше, – говорит она, надев свой шлем и опустив визор. Когда я делаю то же самое, мир снаружи снова становится видимым, хоть и окрашенным в разнообразные оттенки зеленого. Мы выбрались из холмов вокруг терраформировщика и мягко поднимаемся в облака.

– Наш план чуть не улетел в сральник, – говорит Халли. – Думаю, ни одна «Оса» еще так быстро не взлетала.

Она включает еще несколько систем, пока корабль летит на автопилоте. Я трачу несколько секунд на то, чтобы убедиться, чистые ли у меня штаны, – к счастью, нужды в переодевании нет.

– Что теперь? – спрашиваю я.

– Теперь мы включаем радио, выходим из туч и звоним нашим друзьям на орбите, – отвечает Халли. – А потом я приземлюсь в каком-нибудь безопасном местечке и сдохну от разрыва сердца.

* * *

^– «Манитоба», это Жало-Шесть-Два, десантный корабль с «Версаля». Как слышите меня, прием?

– Жало-Шесть-Два, слышу вас хорошо. Каков ваш статус и положение, прием?

Ответ с орбиты чист и ясен. Мы кружим над Уиллоуби-Четыре-Семь, в шести километрах над землей и, может быть, в трех сотнях метров над облаками, которые, насколько нам видно, накрыли уже почти весь континент.

– «Манитоба», нужна срочная эвакуация и поддержка с воздуха на станции терраформирования Уиллоуби-Четыре-Семь. Станцию атакует враждебная форма жизни. Количество людей – тридцать восемь, все укрыты в спасательном бункере.

– Вас понял, Шесть-Два. Ждите ответа.

У корабельного связиста на удивление деловая интонация для человека, только что оповещенного, что на планете есть Чужие.

Спустя несколько минут «Манитоба» снова выходит на связь:

– Шесть-Два, это «Манитоба». К вам направляется звено «Сорокопутов» и два десантных корабля. РВП поддержки с воздуха – семь минут. Их позывной – «Аид», они свяжутся с вами для подтверждения целей, когда подлетят ближе. Корабли для эвакуации прибудут, как только «Сорокопуты» произведут зачистку.

– Вас поняла, «Манитоба», – говорит Халли, ухмыляясь мне. – Я спускаюсь под облака, чтобы вас подстраховать. Видимость внизу говенная. Я отмечу плохих парней маркером. Но вы и так не промахнетесь – они двадцать пять метров ростом.

– Э… Вас понял, Шесть-Два.

* * *

Халли снова спускает «Осу» под облака. Это не так страшно, как наш слепой взлет, но я все равно стискиваю кулаки до белых костяшек, когда ветра швыряют шестьдесят тонн корабля как пробку в раздутом дождем ручейке.

Когда облака кончаются, до земли остается меньше полутора сотен метров. Халли возвращается к станции терраформирования, теперь полностью темной. Даже за километр я вижу громадных тварей вокруг уничтоженного здания. Они продолжают медленно и методично крушить станцию. Я приближаю изображение и поражаюсь полной неестественности их тел. Словно кто-то взял самые мерзкие черты ящериц, летучих мышей, птиц и гуманоидов и слепил из них невероятно высокую и тощую тварь.

Халли переводит корабль в режим неустойчивого парения и запускает систему прицеливания.

– Господи, как мне хочется иметь хоть пару ракет. Или сотню зарядов для автопушки, – она наводит перекрестья прицелов на всех четырех тварей и с мрачным выражением лица поглаживает кнопку «БОЕВЫЕ/ОГОНЬ» на своем джойстике.

– Жало-Шесть-Два, это Аид-Три-Ноль, поддержка с воздуха. Скажи мне, кто есть кто внизу.