Срубить дерево

– Иногда я вообще не понимаю людей, – сказал он. – Когда я, представитель мистера Баала, веду переговоры с предполагаемыми клиентами и обещаю им за их душу совершенно новый телевизор – а то и миллион долларов в придачу, – они смеются мне в лицо! Но ведь в наше время в любом деле необходим дополнительный стимул. О-о, доброй ночи, сэр.

Высокий мужчина собрался уходить, но, услышав пожелание мистера Кралла, остановился в дверях и обернулся. Исчезающие лучи полуденного солнца подсвечивали его лицо красным светом. Он слегка поклонился.

– Доброй ночи, Кралл, – произнес он. – Доброй ночи, Дженис и Генри.

Он присоединил к своим словам еще одну порцию странного смеха.

– Но кто… кто это был? – спросил Генри.

– Мистер Баал. Он составляет список участников для своей новой телевизионной программы.

– Своей программы!

– Ну да, – широко улыбаясь, подтвердил мистер Кралл. – Она еще не объявлена, но скоро о ней все услышат… Беспроигрышный конкурс. Единственный в своем роде. Мистер Баал устроил так, что выиграет каждый участник шоу. Каждый получит свой приз.

Дженис уже тянула Генри за руку. Она выглядела бледной.

– Идем, дорогой. Нам пора домой.

Но Генри упирался.

– И как… как называется это шоу? – спросил он.

– «Получи миллион», – сказал мистер Кралл.

Гранитная богиня Перевод Н. Виленской

Добравшись до локтя, Мартен остановился передохнуть. Он не то чтобы устал, но до подбородка было еще далеко, и он хотел приберечь силы для последнего, лицевого этапа.

Он оглянулся на проделанный путь. От кисти шириной в милю уходили в воду ровные мысы-пальцы. В бухте между большим и указательным покачивался его инборд, за бухтой сверкало южное море.

Поправив рюкзак, Мартен проверил свое альпинистское снаряжение: скальный пистолет в самозакрывающейся кобуре, патроны к нему, герметичный пакет с кислородными таблетками. Сделал пару глотков из фляги, спрятал ее обратно в холодильный футляр и закурил, пустив дым в голубое небо.

Здешнее солнце, альфа Виргинис[13], изливало потоки тепла и света на горный хребет в форме женской фигуры, известный как Дева.

Дева лежала на спине, глядя в небеса голубыми глазами-озерами. Со своего места на локте Мартен хорошо видел одинаковые горы ее грудей. Они поднимались примерно на восемь тысяч футов над плато грудной клетки, но поскольку само плато лежало на десяти тысячах, настоящая их высота равнялась восемнадцати. Мартена это, впрочем, не волновало: его целью были не груди.

Не глядя больше на их снежные вершины, он двинулся дальше по округлостям руки выше локтя. Профиль Девы еще не развернулся перед ним полностью, но он уже видел одиннадцатитысячную глыбу щеки и волосы – огромный лес, сбегающий по плечам почти до самого моря. Сейчас они зеленые, осенью позолотеют, зимой станут черными.

Века́ непогоды не нарушили изящных контуров руки – Мартен шел словно по променаду и показывал хорошее время, но до плеча добрался только к полудню и понял, что сильно недооценил размеры хребта.

К плечу стихии были не столь добры, и он сбавил темп, обходя выбоины и трещины. Гранит местами уступал другим вулканическим породам, но цвет оставался тем же беловато-серым с розовыми вкраплениями, поразительно напоминая оттенок человеческой кожи.

Происхождение Девы во многом напоминало земные загадки наподобие египетских пирамид, крепости Саксайуаман[14] и Баальбекского храма солнца. Эта тайна, как и те, скорее всего никогда не будет разгадана: древняя раса, некогда населявшая альфу Виргинис IX, либо вымерла, либо переселилась на другие планеты и никаких письменных источников после себя не оставила.

Но если на Земле прежде всего возникает вопрос, как это было сделано, то здесь напрашивалось зачем. Для чего создатели Девы, приложив поистине геркулесовы усилия, придали естественному геологическому образованию женский облик и установили под скалами автоматическую насосную станцию, чтобы снабжать глаза-озера морской водой?

Возможно, ответ заложен в самом вопросе, подумал Мартен. Возможно, они хотели всего лишь подправить природу. Нет никакой фактической базы, подкрепляющей теософские, социальные или психологические мотивы, выдвинутые полусотней земных антропологов (никто из которых не видел Деву в глаза). Возможно, все очень просто.

Южная часть плеча была повреждена меньше северной и центральной, поэтому Мартен стал продвигаться быстрее. Ему открылся великолепный вид на левый бок Девы – откос, протянувшийся в пурпурной тени до самого горизонта. В пяти милях от плеча он образовывал талию, еще через три переходил в крутой холм бедра и сиреневый изгиб ляжки.

Подъем по плечу был не особенно труден, но на высшей его точке Мартен ощутил стеснение в груди и сухость во рту. Он сел передохнуть, прислонившись спиной к снятому рюкзаку, напился из фляжки, закурил снова.