«Срубленное древо жизни». Судьба Николая Чернышевского

Когда Пушкина отправили в ссылку в деревню, в Михайловское, друзья практически пропели ему отходную. Боялись, что начнет «пить пунш», т. е. сопьется.

Вяземский. А.И. Тургеневу, 13 августа 1824 г. Остафьево.

«Последнее письмо жены моей наполнено сетованиями о жребии несчастного Пушкина. Он от нее отправился в ссылку; она оплакивает его, как брата. <…> Кто творец этого бесчеловечного убийства? Или не убийство – заточить пылкого, кипучего юношу в деревне русской? Правительство, верно, было обольщено ложными сплетнями. Да и что такое за наказание за вины, которые не подходят ни под какое право? <…> Да и постигают ли те, которые вовлекли власть в эту меру, чтó есть ссылка в деревне на Руси? Дóлжно точно быть богатырем духовным, чтобы устоять против этой пытки. Страшусь за Пушкина!»[375]

Пушкин говорил о грустных русских песнях, о том, что все мы поем уныло. Но умел уныние преодолеть и не поддаться страшному греху русской деревни – забвению себя в вине. Слава Богу, Чернышевский с младых ногтей практически не употреблял спиртного (за исключением одного момента, когда О.С. родила сына не от него: тогда он напился). Как рассказывал жандармский унтер из Вилюйска: «Когда Чернышевский придет к кому в гости и увидит на столе бутылку водки, или карты, тотчас скажет: “А! это у вас водка?» или “А! это у вас карты? Прощайте, прощайте!” И уйдет тотчас домой. “Непременно уйдет. Ни за что не согласится остаться. Не любил он, когда люди пьют водку. Раз был такой случай. Один из служивших при тюрьме, кажется, сторож, напился пьяным. Чернышевский стал горячиться и твердить: “он отравился!” Призвал всех, начал хлопотать… Ему все говорят: он только лишнее выпил, проспится… Так и вышло. Когда пьяный проспался, Чернышевский и говорит ему: “Зачем ты себя губишь? Зачем убивать себя?” Смешной был старик иногда»[376]. Действительно, смешной, ни на кого не похожий.

Со здоровьем ему и впрямь повезло. Как надеялась власть, он там «сыграет в ящик непременно». Но он выжил. Хотя бы далеко не очень здоров. Врач В.Я. Кокосов в разговоре с Н.П. Синельниковым на Александровском заводе указывал на состояние здоровья Чернышевского, требующее поддержки, напомнил об истечении срока заключения и необходимости переселения в более подходящее для поправления здоровья место. «Ледяным тоном» генерал отослал врача. Чернышевский держался мужественно и бодрился, но, вспоминал В.Я. Кокосов, однажды довелось подсмотреть «глубокую, невыразимую тоску», передающую тогдашнее его «душевное состояние». Надо сказать, что в России на определенном социальном уровне к здоровью подданных отношение не изменилось. Прошу читателя перечитать рассказ Мих. Зощенко «История болезни», отрывок в несколько строк приведу:

«Сестричка говорит мне:

– Ну, – говорит, – у вас прямо двужильный организм. Вы, – говорит, – сквозь все испытания прошли. И даже мы вас случайно положили около открытого окна, и то вы неожиданно стали поправляться. И теперь, – говорит, – если вы не заразитесь от своих соседних больных, то, – говорит, – вас можно будет чистосердечно поздравить с выздоровлением.

Однако организм мой не поддался больше болезням, и только я единственно перед самым выходом захворал детским заболеванием – коклюшем.

Сестричка говорит:

– Наверно, вы подхватили заразу из соседнего флигеля. Там у нас детское отделение. И вы, наверно, неосторожно покушали из прибора, на котором ел коклюшный ребёнок. Вот через это вы и прихворнули.

В общем, вскоре организм взял своё, и я снова стал поправляться».

В этом контексте стоит добавить и еще одну причину, по которой жандармы не находились в Вилюйске больше года. Была очевидная опасность страшной болезни. Недостатка в деньгах для приобретения продуктов или вещей не испытывал. В предписании якутскому губернатору от 12 ноября 1871 г. расходы на содержание Чернышевского определялись суммой в 17 рублей 12 копеек²¹. Она составилась из намеченного вилюйским исправником списком продовольствия на один месяц сообразно с местными ценами: 1 фунт чая и 2 фунта сахара – 3 руб., 1 пуд 20 фунтов ржаной муки по цене 1 руб. 91 коп, за пуд, 1 пуд пшеничной муки – 4 руб., 1 пуд 20 фунтов мяса по цене 3 руб. за пуд, 10 фунтов коровьего масла – 2 руб. 50 коп., 10 фунтов соли – 25 коп. О доброкачественности иных продуктов (ржаной муки, к примеру) Чернышевский писал как-то: «…Мука эта такая, что в пуде её оказывается от 8 до 10 фунтов мякины, не идущей в пищу» (Чернышевский, X, 529).