Сшитое лицо

Громко рассмеявшись, она повернувшись, с короткого разбега сиганула со скалы головой вниз. Взбежав через секунду на опустевший уступ, Бэркэ посмотрел вниз. Высота обрыва, нависшего над рекой, составляла около пятнадцати метров; глубина воды внизу была достаточной для прыжка. Некоторое время он с луком наготове наблюдал за поверхностью воды, но девушка не появлялась. Наконец, вдали, ниже по течению, на безопасном для лука расстоянии, на поверхности воды показалась голова Ичин. Бэркэ услышал отдаленный, насмешливый крик, но слов не разобрал. Быстрое течение реки уносило её, и вскоре она скрылась за поворотом. Невольно восхитившись беглянкой, Бэркэ покачал головой и бросился назад в лес. Онгонча лежал на том же месте, откинувшись на спину. Тяжело дыша, с выступившей на лбу испариной, он смотрел на небо, и даже не повернул головы к тихо подошедшему к нему Бэркэ. Темное пятно расползлось на мху рядом с его телом. Бэркэ, с ненавистью глядя на умирающего врага, заметил лежащее рядом чёрное копьё. Подобрав его, он осмотрел лезвие и украшенное резьбой древко. «Оно убило Бузагу», – сжав зубы, и зажмурившись, с болью в сердце вспомнил Бэркэ. Он схватив обеими руками копье за древко, переломил его об колено и бросил половинки к ногам шитолицего. Онгонча, не замечая ничего вокруг, все также пялился в небо, тяжело дыша. Бэркэ, подойдя к нему, взглянул на его лицо и сел ему на грудь. Покопавшись за пазухой, он вытащил подаренный когда-то Толбочоону костяной амулет. Держа за шнурок, он склонившись, приблизил его к лицу раненого.

– Ты помнишь его? – тихо спросил он. – Ты помнишь?! Отвечай! – сорвавшись на крик, Бэркэ другой рукой схватил Онгончу за волосы и встряхнул его.

Онгонча, не глядя на амулет, нашёл глазами Бэркэ и вдруг зашёлся в хриплом смехе. Застонав от боли, он, шумно дыша, все же пытался смеяться, и наконец прохрипел:

– Зачем? Зачем мне всех их помнить?

Бэркэ с перекошенным от ярости лицом выхватил из-за спины топорик, и, занеся руку для удара, замер над продолжавшим смеяться Онгончой. Секунды шли, Бэркэ вглядывался в бессмысленные глаза Онгонча, пытаясь понять его. Голова вдруг стала пустой, его рука с дрожащим в воздухе топориком опустилась на землю. Накатила дикая усталость и отрешенность от происходящего. Без сил поднявшись, он попятился от умирающего. Глаза Онгончи обратились к нему, но он ничего не видел. Словно пьяный, Бэркэ подобрал оружие, и двинулся к реке. Ни разу не оглянувшись, он исчез между деревьев. Дойдя до обрыва над речкой, он прислонился к стоящей на краю сосне, и устало выдохнул. Прохладный ветерок на открытом месте приятно освежил его. Пробив сгустки тумана, солнечный луч осветил скалу и стоящую на ней человеческую фигуру.

«Айыына. Где же ты?» – с тревогой подумал он, оглядев скалы и берег под ними. Держась за деревья, двинулся по краю скалистых уступов вдоль реки. Пройдя некоторое расстояние, Бэркэ в порыве отчаянии стал звать ее:

– Айыына!

21. Поединок

Утренний лес был сплошь укутан густым туманом, Айыына неслась между деревьев, как ей казалось, к речке, но её все не было. Через некоторое время решив, что она взяла слишком вправо, она повернула налево – но лес стал ещё гуще. Она помнила, что, когда их пленными вели от речки до пещеры – расстояние было не таким большим. В смятении бросилась в обратную сторону, и вскоре поняла, что заблудилась. Помня, что в том месте, где их высадили из лодки, речка была мелкой, и там шумел перекат, Айыына, замирая на месте и напрягая слух, прислушивалась к звукам, но слышала только редкое щебетание мелких птиц. Вскоре лес посветлел, но туман по-прежнему окутывал его, в некоторых местах разрываясь на клочья от еле заметного ветерка.

Айыыне вдруг захотелось вернуться. Переживая за Бэркэ, она вдруг начала винить себя, что бросила его, не уговорив бежать вместе: «Зачем он остался? Зачем я оставила его? Надо было остаться с ним, быть вместе! Как он там сейчас? Зачем я послушалась его?» В охватившем ее волнении, она некоторое время брела в туманном лесу не разбирая дороги.