СССР-2061

    Тяжко... Хорошо идем, но усталость копится, вымывая силы. Подмена - чисто психологическое мероприятие, тело у нас одно, и пройденный путь ощущаем мы оба, никуда не деться. Уже не помогает витаминный раствор. Не спасают таблетки. Слишком тяжело держать темп, когда груз в волокуше превышает свой собственный. Но надо. Иначе не успеем...

    Сбивается дыхалка. Восстанавливаем, тяжело навалившись на ледоруб.

    'Можно считать шаги, помогает'.

    'Попробую'.

    Начинает считать. Хватает на триста. Подышать. Еще триста... Двести... Еще двести... Сто пятьдесят... Сто тридцать... Восемьдесят...

    - Не... могу... больше... - хрипло вырывается из горла.

    'Сменить?'

    - Я... сам... Сколько... осталось?..

    'Полчаса хорошего хода'.

    - Что... время?..

    'С час'.

    - Успеем... Должны...

    'Съешь таблетку. И попей'

    - Угу...

    Сто семьдесят... Сто тридцать... Девяносто... Сто... Пошло чуть положе, но это ненадолго... Сто двадцать... Восемьдесят... Опять круче... Шестьдесят... Сорок...

    'Привал. Поешь, энергия нужна. И еще таблетку зажуй'.

    Плюхаемся на акью.

    'Давай сменю. Отдохнешь немного'

    - Не... надо... Смогу...

    'Рядом совсем'.

    - Знаю...

    Тёмка заглатывает рацион и встает. С трудом, покряхтывая, как будто ему не шестнадцать, а семьдесят. Затекшие за время привала мышцы отзываются привычной ноющей болью. Мне привычной, не Тёмке. Болит каждая, даже самая маленькая, мышца. Застегивает пояс волокуши... Опять бесконечный счет... Триста... Еще триста... Сто девяносто... Сто двадцать... Сто десять... Восемьдесят... Пятьдесят... тридцать два... и привалиться к боку антиграва. Пусть усыпленного, но такого родного...

    - Я пришел... Я пришел, ребята... Я пришел!!!

    А со стены падает конец веревки. Последней веревки, которую осталось пройти основной группе...

    Тёмка отдыхивается, а я вдруг понимаю, что ухожу обратно в небытие. То ли пришло время, то ли выполнил свою задачу, то ли... мысль обжигает...

    'Тёма, ты как?'

    'Нормально'.

    'Без героизма. Ощущения?'

    'Отдышался уже. Вы разве не чувствуете, дядя Сережа?'

    Что ж, если за этот переход должна быть заплачена жизнь, то пусть она будет моей. Одной могилой меньше...

    'Ухожу, Тёма'.

    'Как?'

    'Совсем. Наверное, всё сделал. Меня не спрашивают. Прости...'

    Последнее, что слышу - надрывный Тёмкин крик.

Тёма

    - Не-е-е-ет!!!

    - Темыч, с тобой всё в порядке?

    Спустившийся со стены Скворец подбежал к истошно кричащему мальчишке. Тёмка посмотрел мутным взором и хрипло выдавил:

    - Всё нормально.

    - Идти сможешь? До Базы?

    - Да. И на акье работать смогу. Не бывает уважительных причин...

Через день.

    - Тёма... Извини, что спрашиваю...

    - Он ушел... Совсем... Там, у вертушки...

    - Это, действительно был он? Викторыч?

    - Он... Четыре года вместе... Ушел... Почему?..

    - Откуда ж... Жаль... Если б ты знал, какой это был человек... О чем я, кому же, как не тебе, знать...

    - Анатолий Павлович, я смогу стать спасателем? Сам, без него?

    - Как кончишь школу - жду. Через год?

    - Через год...

    На плацу Базы Службы, обнявшись, вытирали слезы два человека: начспас и практикант, старик и мальчишка, прошлое и будущее...

    Мужчины не плачут? Кто вам сказал эту глупость?

                                                                      14

Финалисты

                                                                         16

Валентин_Ус 079: Граждане Марса

Топорков с опаской выглянул из-за валуна, потом наклонился ко мне и что-то прокричал сквозь стекло шлема.

   - Что? Ничего не слышу! - в ответ проорал я и постучал по своему шлему в районе наушников, которые сейчас изрыгали треск и вой.

   Инженер-механик отщелкнул застежки и откинул шлем. В этот момент со стороны станции грохотнуло и мы синхронно пригнулись. Еще через пару секунд на нас сверху обрушился черный ливень.

   Я немного переждал, потом вспомнил что почвопатрон у нас был только один, и тоже откинул шлем.

   Топорков перчаткой утер с лица черную жижу, заморгал глазами и начал отплевываться.

   - Что? - переспросил я.

   Топорков еще раз вытер губы и ответил:

   - В гидрораспылитель, говорю, она заряд с почвой зарядила... Тьфу, чтоб ее...

   Послышалась близкая возня и к нам за валун по-пластунски вылез командир. Оказавшись за нашим укрытием, Еремин присел, удивленно посмотрел на черное лицо Топоркова, потом на меня, и нехотя тоже снял шлем.

   - Ну, что будем делать, товарищи колонисты? Какие будут предложения?- спросил Еремин и сам же ответил. - Вариантов масса: можно сесть на электродрезину и рвануть на "Вымпел-6" (всего-то четыреста кэмэ, к утру будем там); можно попробовать вырубить у кибера приемо-передатчик и голосовым управлением приказать ему вырезать шлюзовую дверь станции (но это уже порча казенного имущества, Иваненко из бухгалтерии будет рвать и метать)...

   - Можно еще пеноплазой выложить на грунте большие буквы SOS, метров по пятьдесят...- нетерпеливо подсказал я.- Через двое, максимум через трое суток заметят с орбитальной.

   - Можно еще перестать острить, и проникнуться серьезностью ситуации. - строго сказал Еремин и повернулся к Топоркову - Сколько еще таких станций? как наша, на Марсе? И - вообще? - он поднял указательный палец вверх, к глубинам космоса.

   - На Марсе - девять. Вообще же .... м-м-м... сотни две.