СССР: от сталинского восстановления к горбачевской перестройке. Вторая половина 1940-х – первая половина 1980-х гг.

В новой команде Горбачева Гришин был чужаком. Нужно было только найти повод, чтобы от него освободиться. Молва приписывала ему связь с „торговой мафией“ Москвы[1766]. Однако лично ему никаких обвинений по этому поводу не предъявлялось. „Вы же понимаете, что бы поднялось, отыщи они какую-нибудь зацепку. Но нельзя было найти того, чего нет. Да посудите сами, зачем мне брать взятки? Я и моя семья живем на всем готовом, у меня большая зарплата (оклад первого секретаря МГК был тогда 700 рублей), дети давно стали самостоятельными…“[1767]. Этому можно верить. Последние годы жизни бывшего руководителя Москвы прошли в бедности. Будучи больным и старым, он не имел нужных лекарств, о чем рассказывал Анатолию Громыко. Умер Гришин при обстоятельствах, вызывающих стыд и горечь: „Во время переоформления пенсии в комнате отдела социального обеспечения Краснопресненского района у присевшего за канцелярский стол Гришина спросили документы, подтверждающие его личность. Бывший московский руководитель побледнел, стал неторопливо искать в кармане пиджака паспорт и вдруг уронил голову на стол. С ним случился удар. Не приходя в сознание, Гришин скончался“[1768].

Гришина стали критиковать за недостатки в области жилищного строительства. Комиссии по проверке качества жилья обнаруживали массу недостатков. Сам Гришин о проведенной против него кампании вспоминает так: „В конце 1985 года по поручению Е. К. Лигачева Комитетом народного контроля СССР была проведена сплошная проверка качества сдаваемых в эксплуатацию жилых домов и социально-культурных объектов, построенных московскими строителями. Проводилась она тенденциозно, с требованием к проверяющим непременно найти недостатки (если проверяющие не находили, то их вновь возвращали на объекты, чтобы набрать хоть какой-то компромат)… Газеты и журналы нагнетали атмосферу недовольства людей положением в Москве…“[1769].

Горбачев заранее начал готовить членов Политбюро к тому, что возможна замена московского руководителя. В беседе с Воротниковым, состоявшейся 13 декабря, Генсек сказал: „Идут в ЦК КПСС письма, высказывания в активе, в коллективах о Гришине. Общественное мнение восстает против него — барство, показуха, лозунги вместо дела. Добраться до него руководителям предприятий, секретарям райкомов невозможно. Назрел вопрос о его замене. Я беседовал с некоторыми членами Политбюро. Они такого же мнения“[1770]. „19 декабря 1985 года, — вспоминает Гришин, — за полчаса до очередного заседания Политбюро ЦК КПСС я был вызван к Генеральному секретарю ЦК. В очень кратком разговоре М. С. Горбачев сказал, что на работу московских организаций, горкома партии поступают жалобы и заявления. Что в этих условиях мне следует подать заявление об уходе на пенсию“[1771]. На мою просьбу отложить этот вопрос на полтора месяца до городской партийной конференции, чтобы отчитаться о работе горкома, получил ответ: „Это исключено“»[1772].

Кандидатура вместо Гришина была уже найдена. Рыжков вспоминает: «Он (Горбачев — М. П.) попросил срочно зайти к нему, и через несколько минут я был уже у него. По кабинету ходили, что-то обсуждая, Горбачев и Лигачев. По первым же фразам я понял, что речь идет о смене Гришина.

— Ты ведь знаешь, что настало время укрепить руководство столицы. Мы с Егором (Лигачевым — М. П.) сейчас обсуждаем возможную кандидатуру на пост первого секретаря московского городского комитета. Хотели бы посоветоваться с тобой, — начал Горбачев.

— Наше мнение с Егором Кузьмичем, что это должен быть Ельцин. Ты его знаешь, твое мнение?

На такое предложение я не мог прореагировать положительно. Оно было для меня не только совершенно неожиданным, но и непонятным, удивило и поразило меня… Он абсолютно не годится для этой роли. Не забудьте, что речь идет об огромной столичной организации, где сосредоточена масса заводских рабочих и основная научная и творческая элита страны. Здесь должен быть умный, гибкий, интеллигентный руководитель. Ельцин же человек другого склада: хотя он и строитель, но по своей натуре — разрушитель. Наломает дров, вот увидите! Ему противопоказана большая власть»[1773]. В дальнейшем, эта оценка, данная Рыжковым, полностью оправдалась.

23 декабря состоялось заседание Политбюро, на котором присутствовали только члены Политбюро, а также Разумовский (зав. оргпартотделом — М. П.) и Ельцин. Горбачев предложил: «Рекомендовать первым секретарем Московского горкома Б. Н. Ельцина. Он не возражает… Решили — согласиться»[1774].