СССР: от сталинского восстановления к горбачевской перестройке. Вторая половина 1940-х – первая половина 1980-х гг.

Лидеры оппозиции были взяты под моральную и политическую защиту западных стран, и это служило мощным стимулом для антисоциалистической и антисоветской деятельности. В США прекрасно осознавали, что значение начавшихся событий выходит далеко за рамки Польши. Рейган не без оснований подчеркивал: «То, что происходило в Польше, могло захватить и всю Восточную Европу»[363].

Польша стала одним из острых и важных фронтов холодной войны между двумя сверхдержавами. Вырвав ее из рядов социалистического содружества и ОВД, Запад нанес бы непоправимый удар по СССР и его союзникам. Баланс сил мгновенно переместился бы в сторону США и НАТО. Понимая это, Советский Союз делал все возможное, чтобы спасти не просто Польшу, а именно социалистическую Польшу.

Попытка польских властей решить проблему внешнего долга за счет усиления экономии привела к росту дефицита как промышленных, так, в особенности и продовольственных товаров и одновременному повышению розничных цен. Но такая политика в польском обществе, в котором крепки были антикоммунистические настроения практически во всех слоях населения, в том числе и среди рабочих, не находила понимание. После повышения цен на мясо 1 июля 1980 г. недовольство рабочих политикой ПОРП стало перерастать в открытые выступления. 14 августа началась забастовка на крупнейшей судоверфи им. Ленина в Гданьске, на которой трудились 16 тысяч рабочих и служащих. Забастовку возглавил 36-летний рабочий-электрик Лех Валенса, верующий католик и одаренный оратор. Скоро на всем балтийском побережье остановили работу порты, заводы и фабрики. Рабочие в социалистической стране выступали против властей. Это поначалу удивляло даже западных корреспондентов, которые нахлынули для освещения тех событий на балтийское побережье. «Если бы Маркс ожил сегодня, — писал один из журналистов, — он не поверил бы своим глазам»[364].

Корни польских событий нельзя видеть только в экономических трудностях. В польском обществе, в самосознании поляков традиционно важное место занимало католичество, католическая церковь, препятствовавшая распространению идеологии правящей Коммунистической партии — ПОРП. Авторитет католичества в Польше еще более возрос после избрания 16 октября 1978 года на папский престол польского кардинала Кароля Войтылы, принявшего имя Иоанна-Павла II. Польский историк Анджей Панковский пишет: «Визит Папы в Польшу в июне 1979 года, названный „поломничеством в Отчизну“, показал, кому принадлежат сердца поляков»[365].

Стали усиливаться также и антисоветские настроения. Генконсульство в Гданьске отмечало, что на несанкционированном митинге 3 мая 1980 года все выступления носили злобный антисоветский, антикоммунистический характер. Среди транспорантов выделялись: «Братство. Равенство. Независимость», «Помни Катынь»[366].

Руководство ПОРП не смогло предвидеть масштабы рабочего движения, глубину недовольства рабочих. Первый секретарь ЦК ПОРП Эдвард Терек, находившийся в августе 1980 года на кратковременном отдыхе в Крыму, начавшиеся рабочие забастовки в беседе с Брежневым охарактеризовал как досадное недоразумение[367].

Под давлением бастующих, в конце августа 1980 года в Гданьске, между правительством и забастовщиками было подписано беспрецедентное соглашение, какого не было ни в одной социалистической стране, по которому власти признали право рабочих на забастовки и создание независимых профсоюзов.

Терек осознавал, в каком сложном положении оказалась власть, и что выйти из него без помощи СССР, будет невозможно. Уже во второй половине августа 1980 года он со своими ближайшими партийными товарищами обсуждал вопрос об «усилении военного присутствия Советского Союза в Польше и об обращении к советскому руководству с просьбой оказать интернациональную помощь братской Польше». Ознакомившись с подобной информацией, Л. И. Брежнев заметил, что «Россия на два фронта еще не воевала и воевать не будет. Заварили кашу, теперь пусть расхлёбывают сами. А там посмотрим и, если надо, поправим»[368].

Советское руководство было очень серьезно напугано польскими событиями. «Они были восприняты, — отмечает историк И. С. Яжборовская, — как угроза существованию социализма, „социалистического содружества“, прочности ОВД и стабильности в Европе… Через нее проходили жизненно важные коммуникации, связывавшие Москву с Группой советских войск в Германии, она была мостом, соединявшим Советский Союз с ГДР. В Польше находилось советское ядерное оружие»[369].